Военный фотограф Джеймс Нахтвей — лауреат премии принцессы Астурийской. Интервью

Джеймс Нахтвей был отмечен премией принцессы Астурийской в номинации “Связь и гуманитарная деятельность”.

С Джеймсом Нахтвеем в Овьедо встретился журналист euronews Луис Карбальо.

еuronews: “Джеймс Нахтвей, приветствуем вас и поздравляем с этой наградой. Почему вы выбрали фотографию в качестве профессии? Именно военное репортажное фото? Британец, ваш коллега Дон Маккаллин сказал, что быть фоторепортером можно только, если имеешь призвание к такой работе? В чем заключается ваше призвание?”

Джеймс Нахтвей: “Мое призвание — рассказывать людям о том, что происходит в мире. На войне ставки меняются, они становятся больше жизни, и они оказывают очень большое влияние на то, что происходит в мире. Фотограф может укрыться за теми политическими словесами, которыми обычно сопровождаются войны. И это позиция по-своему и понятна, и удобна. Она имеет объяснение. А есть те, кто идут на поле боя. И они рассказывают историю того, что случается с жизнями и существованием обычных людей. Они показывают то, что приносит война на самом деле. И они в данном случае рассказывают и о тех, кто принимает решение развязать войну, потому что в итоге именно они и оказываются ответственными за происходящее. Тогда общественное мнение может тоже влиять на происходящее, потому что то, что думают люди, то, как они оценивают политиков, меняет климат в социуме. И меняет отношение к политикам и к войне. Появляется надежда на изменения”.

еuronews: “Фотография может быть противоядием от войны?”.

Джеймс Нахтвей: “Да, в определенной степени это так. Снимок, который показывает войну в анфас и в профиль, не скрывая и не утаивая, это не военная, это антивоенная фотография. По моему опыту если судить, то видя, во что выливаются военные действия для общества и для людей, зная это, помня об этом, очень сложно становится убеждать в обратном, в том, что война несёт определённые бенефиции. Мне кажется, что хоть всегда есть, за что нужно и можно сражаться, и что иногда требуется себя и близких защищать, нужно помнить и о том, что война развивается по нарастающей, эта логика – в самой ее природе заключается, и это всегда приводит к увеличению жертв и страданий, если говорить о людях, если оперировать ценностями человеческого существования. И об этом мы не должны никогда забывать, и всегда думать о тех результатах, к которым приводят бездумные решения развязать войну”.

еuronews: “Вы рассказывали о десятках военных конфликтов. Есть ли те, что остались у вас в памяти и оказали на вас влияние в большей степени?”.

Джеймс Нахтвей: “Очень сложно выделить отдельный конфликт, когда эта ситуация в любом случае всегда наполнена страданиями, и в ней всегда страдают невинные. И всегда есть жертвы. Нельзя сказать, что одна война запомнилась мне больше, чем другая. Но, отметив это, я, пожалуй, выделю геноцид в Руанде. Там ситуация отличалась особой, страшной, непередаваемой жестокостью. Это невозможно было понять с рациональной точки зрения – как получилось, что соотечественники смогли зарубить почти миллион человек, своих же собственных сограждан? Эта бойня продолжалась три месяца. И они использовали топоры, прочий сельскохозяйственный инвентарь и домашнюю утварь, чтобы убивать. И никакой вины не было. Часто погибшие были соседями тех, кто их убивал мачете или ножами. И я до сих пор не могу понять, как такое в принципе могло произойти. Как можно было убивать тех, с кем жил рядом, кого знал, с кем общался? Я это понять не могу до сих пор. Это не укладывается у меня в голове”.

еuronews: “Чаще всего ваши фотографии — черно-белые. Это ваш способ, ощущение от реальности, которая на самом деле шире монохромной гаммы, там ведь есть оттенки. Почему лишь два цвета?”.

Джеймс Нахтвей: “Да, так и есть. Чёрный и белый цвета. Но это не реальность. Это, скорее, абстракция. Но, с другой стороны, это и есть та самая квинтэссенция происходящего, того, что было, потому что цвет несёт дополнительную эмоциональную нагрузку, он может перетягивать на себя, что называется, эмоции, он может смещать восприятие, впечатление может измениться. Я же хочу полной концентрации на том, о чем я рассказываю с помощью того или иного снимка, чтобы ничего не отвлекало бы зрителя. И если вы сознательно лишаете фотографию подробностей, вроде цвета, и делаете ее черно-белой, аскетичной, вам легче донести ту идею, которую вы хотите донести, и то послание, которое вы адресуете”.

еuronews: “Есть хорошие фотографии. Есть фотографии, которые мы называем легендарными. В чем заключается разница между ними?”.

Джеймс Нахтвей: “Они отличаются насыщенностью смыслов, уровнем разговора, который предлагается с тем, кто фотографию рассматривает, и тем, какое содержание, прежде всего человеческое, автор закладывает в свой снимок. Это должна быть ситуация, которая, если можно сказать, выламывается из повседневной рутины, она должна быть исторически значимой. В журналистике, как мы все знаем, важно оказаться в нужное время в нужном месте, это звучит легко, а на деле оказывается сложнейшей для решения задачей. Приведу пример. Помните историю маленького мальчика, беженца, который утонул? Его звали Айлан Курди. Так вот, его фотография появилась в момент, когда мир уже знал, что происходит. И это изменило общественное мнение. Оно буквально взорвалось. То же самое произошло и со снимком, на котором была изображена вьетнамская девочка Ким Фук, которая убегала от напалмовых бомб. Все уже знали, что происходит. И даже были протесты. Но до появления этих снимков не было яркой иллюстрации подобной трагедии. Мнение социума подошло к точке кипения”.

еuronews: “Продолжая эту тему, тему того, как фотография влияет на поведение масс-медиа. В начале вещатели и редакторы часто сопротивляются публикации такого рода фотоматериалов. Вы вот упомянули снимок, на котором был изображён Айлан Курди. И наиболее частый аргумент, которым они объясняют своё нежелание публиковать такие фотографии, тот, что это лишает жертву определенной степени достоинства, что порой это выглядит унизительно. С вашей точки зрения, насколько этот мотив оправдан?”.

Джеймс Нахтвей: “Если люди страдают, или страдали, это не означает, что они лишись или были лишены достоинства. Если люди чего-то боятся, это не означает, им не достает мужества. Люди в трудных обстоятельствах находят находят в себе силы их преодолеть. Я не думаю, что фотография погибшего мальчика как-то унижает его достоинство. Мне кажется, что она вызывает колоссальное сочувствие к маленьком ребёнку, к его семье, к другим мигрантам. И если бы в фотографии было бы хоть что-то унизительное для того, кто на ней изображён, она бы не вызвала тех эмоций, о которых я упомянул. Подобный эффект симпатии и сочувствия просто бы не возник”.