«Витрины бьют хулиганы, а не россияне»: как и зачем писать толерантно

Участие в дискуссии приняли юрист белорусского Центра поддержки беженцев Алесь Михалевич, который сам был политическим беженцем после президентских выборов 2010 года, соосновательница организации Human Con­stan­ta, занимающаяся вопросами беженцев Анастасия Лойко, эксперт и исследователь языка вражды в СМИ, представитель общественной инициативы «Журналисты за толерантность» Роман Стефаненко, а также члены Совета ОО «Белорусская ассоциация журналистов», которые работают с медийной проблематикой Андрей Кликунов и Борис Горецкий.

 «Большинство людей даже не задумываются о том, что могут стать беженцами»

Бывший кандидат в президенты Беларуси Алесь Михалевич рассказал, что занялся тематикой беженцев из-за личной истории: его бабушка бежала из Украины в Беларусь в 1922 году, когда в Украине был первый голодомор и большевики проводили продразверстку. После истории с собственным бегством из Беларуси в Чехию после президентских выборов 2010 года Алесь Михалевич по-другому взглянул на проблему беженцев:

«Большинство людей даже не задумываются о том, что могут внезапно стать беженцами. В 2010 году мне пришлось очень быстро принимать подобное решение, после пыток и тюрьмы, в которую мне совсем не хотелось возвращаться.

Настоящие беженцы имеют большие проблемы с получением визы, и чаще всего у них нет времени подготовиться и принять решение, куда ехать. В Чехии, когда я получал убежище, видел разных людей, которые просят этот статус. Чаще всего это экономические мигранты, которые уезжают из своих стран из-за экономической мотивации. Для меня очень важно сделать так, чтобы, отказывая экономическим эмигрантам, мы вместе с ними не выбросили тех, кому в своей стране угрожает реальная опасность».

Немного статистики

В мире сегодня насчитывается 244 млн эмигрантов, из которых 65 млн человек вынуждены бежать из своей страны. Чаще всего это происходит по трем причинам: военный конфликт, экологическая катастрофа или грубые нарушения прав человека.

Через Беларусь проходят более 4 млн иностранцев в год. При этом регулярно живет в Беларуси около 230 тысяч человек, из них 52,8 тысячи имеют временное проживание на время учебы и работы, 176,5 тысячи имеют постоянное проживание.

В белорусском законодательстве нет определения, кто такие беженцы. В 2016 году за международной защитой в Беларуси обратились 788 человек — на треть меньше, чем за предыдущий год. Из них 637 человек были из Украины, также это — граждане  Афанистана, Пакистана, Ирака, Ирана, Сирии. При этом статус беженца получают только 0,4 %. Но есть и другие формы защиты — дополнительная, временная — которую получают 70 % соискателей.

Официально считаются беженцами в Беларуси 930 человек (на июнь 2017 года). Из них 628 человек из Афганистана, 36 человек из Грузии, 36 из Сирии, 32 из Таджикистана.

Проблемы освещения темы беженцев в СМИ

Соосновательница организации Human Con­stan­ta, занимающаяся вопросами беженцев, Анастасия Лойко во время встречи заметила, что часто журналисты не всегда понимают специфику миграции — это сложное явление, которое находится на пересечении истории, прав человека, геополитики и экономики. В этом комплексном явлении много факторов, и чтобы в нем разбираться и грамотно про него писать, нужно знать много моментов. При этом Анастасия Лойко отметила, что в СМИ часто манипулируют цифрами:

«Проблема беженцев при освещении миграционного кризиса в ЕС из-за конфликта в Сирии несколько раздута. Все говорят, что ЕС не может справиться с беженцами. Я вместе с коллегами призываю все-таки смотреть на факты. Не все беженцы бегут в Европу. Только 5 % сирийских беженцев стремятся попасть в ЕС. Остальные 95 % распределены по соседним странам. Например, Турция приняла 3 млн беженцев, Ливан с населением в 4,6 млн человек приняла 1 млн беженцев, Йемен принимает каждый год по 140 тысяч».

Таким образом, освещая тему миграции и беженства, нужно очень хорошо разбираться в контексте этого явления. Журналист должен глубоко исследовать и знать ситуацию.

Бытует стереотип, что большинство беженцев — экономические.

«Например, журналисты опрашивают беженцев в том же Бресте — почему вы хотите бежать в ЕС? Отмечу, что даже нам, людям, которые с этими беженцами видятся чуть ли не каждый день, они не всегда готовы рассказать настоящую причину своего бегства. Говорят об этом не сразу. Тут приезжают журналисты и ждут, что люди им сразу все расскажут о пытках и своих проблемах. Беженцы, чтобы от них отстали, говорят, что едут по экономическим причинам. Или человек говорит: «У меня проблемы со здоровьем, мне нужна медицинская помощь». Начинаешь с ним общаться, и выясняется, что проблемы со здоровьем возникли в результате пыток. Эти нюансы нужно понимать и чувствовать», — говорит Анастасия Лойко.

Также есть стереотип, что белорусы толерантны. На примере беженцев очевидно, что это не так. Белорусы не всегда готовы принимать их, часто оскорбляют, есть определенное недоверие, стереотипы, что беженцы — это террористы и нахлебники. Хотя чаще всего это люди, которые ничего не просят.

«Новость о том, что в Беларуси построят центр для мигрантов, вызвала настоящую истерику. Мол, теперь Европа будет нам высылать своих мигрантов, зачем нам это нужно. Но эта истерика требовала уточнений и разъяснений от журналистов. Сегодня мигрантов держат в изоляторах временного содержания в очень плохих условиях. В подобных центрах будут созданы условия, чтобы люди, нарушившие миграционное законодательство, были не в тюремных, а в нормальных человеческих условиях, с возможностью прогулок, передач и так далее.

У СМИ есть ответственность за то, каким образом об этом писать. В Германии, например, постоянно появлялись информационные вбросы, что кто-то из беженцев совершил преступление, а потом, когда начинают копать и уточнять, выясняется, что это не так. Это просто информационное давление для создания негативного образа, что очень опасно.

Мы не призываем, чтобы всех беженцев показывали белыми и пушистыми. Мы выступаем за адекватное освещение этой проблемы, чтобы к беженцам относились с элементарным человеческим уважением», — заметила эксперт.

Минимальные рекомендации, которые советуют использовать правозащитники:

• Важно при описании понимать бэкграунд явления или конфликта;
• Разбираться в понятиях;
• Внимательно относится к фактам, акцентироваться на живых человеческих историях, примерах конкретных людей;
• Не замалчивать проблему, чтобы общество о ней знало.

Что такое язык вражды

Язык вражды — все языковые практики, которые порождают и закрепляют дискриминацию какой-то социальной группы.

Какая разница как писать?

Если в новости преступление совершает представитель определенного этноса, СМИ, в том числе и те, которые подконтрольны правоохранительным органам и службам, обычно выносят это в заголовок. Почему не стоит выносить в заголовок этнонимы, например, «Житель Бангладеша незаконно пересек границу»? Это же на самом деле правда, почему про это не написать?

Международная инициатива «Журналисты за толерантность» стремится сделать более толерантным белорусское общество через медиа и работу с журналистами.

«Есть гипотеза Сепира-Уорфа, согласно которой язык определяет мышление. Мы пишем не толерантно, и это транслируется в общество. Люди, которые говорят не толерантно, ведут себя так же. СМИ — локомотив формирования языка. Журналист как минимум должен не порождать язык вражды, не генерировать его. Как максимум, своими материалами с ним бороться, по возможности разрушать стереотипы и снижать градус нетерпимости», — сказал во время встречи активист инициативы Роман Стефаненко.

Например, в заголовках криминальной хроники этнос указывается только когда это цыгане. И люди начинают думать, что цыгане — очень криминальный народ. Из-за сформировавшихся стереотипов цыган не берут на работу.

По словам эксперта, есть три подхода, как медиа может работать и влиять на общество.

Первый подход — отражательный. Медиа просто отражает реальность: мы описываем какие-то явления, и задача журналиста — не искажать факты, точно их передавать.

Второй — интенциональный. Медиа выражают позицию, они не могут быть объективными и нейтральными. Если мы пишем какой-то материал, в любом случае автор транслирует какую-то позицию. Даже если это информационная нейтральная заметка — журналист всегда формирует бэкграунд.

Например, у нас есть цитата Павла Северинца, который говорит, что геи все больные и их нужно лечить. Эту фразу можно дать в разных контекстах. Можно написать, что Павел Северинец известный политик, который много боролся за свободу белорусского общества, сидел в тюрьме, выступал на площади, а можно написать, что вообще-то гомосексуальность — это не болезнь. И у материала будут разные оттенки.

«Третий подход, которого придерживаемся мы, — конструктивистский, когда медиа конструируют реальность. Например, я в лицо могу узнать последних президентов США, хоть там не живу и лично их никогда не видел. Но я не знаю, кто живет со мной по соседству. В каком-то смысле реальность медиа больше влияет на мою жизнь, чем повседневная реальность. При этом подходе важно при написании материалов стараться смотреть глубоко, разбираться в контексте, давать комплексную картину, показывать разные группы и взгляды», — говорит Роман Стефаненко.

Что важно для журналиста, если он хочет сделать толерантный материал, разрушающий стереотипы?

Важно осознавать свою роль в этом процессе. Вы можете придерживаться любой позиции, но как минимум нужно не искажать факты. И даже при этом минимальном подходе важно осознавать свою ответственность.

«Функция медиа — проработка конфликтов. В любом обществе конфликты — это нормально. Вопрос в том, что мы с ними делаем. Мы можем их замалчивать, и тогда они рано или поздно взрываются. Мы можем их разжигать, делать набросы и получать много просмотров. Либо мы пытаемся разобраться в проблеме, снижая градус конфликта. Медиа должны способствовать конструктивному разрешению конфликтов», — отметил Роман Стефаненко.

Таким образом, толерантная журналистика осознает свою роль и ответственность, не разжигает, но и не скрывает конфликты — а помогает их решать мирно, находить диалог.

Принципы толерантного журналиста

1. Писать бережно, стараться не навешивать ярлыки плохой-хороший (например, мусульмане плохие, христиане хорошие).
2. Не искажать логики (они такие, потому что это они). Например, когда в заголовках пишут «цыгане совершают преступления», потому что, мол, они цыгане.
3. Работать со стереотипами (вроде «мусульмане-террористы»).
4. Поддерживать корректность речи, правильно использовать в специфический теме профессиональные термины и лексику. Если вы пишете на какую-то тему, исследуйте ее лексику. Это важно. Можно подумать, да какая разница, как при описании самолета писать — кузов или фюзеляж, но для людей, которые будут это читать и знают тему глубже, это будет иметь значение.
5. Корректное цитирование — давать бэкграунд для некорректных высказываний. Если мы даем цитату, важно проиллюстрировать это какой-то фактологией. Если человек порет чушь, нужно дать бэкграунд на другой материал, где будет показано, что это не так. Просто корректное цитирование кажется нейтральным, мы просто транслируем мнение человека, стараемся абстрагироваться от ситуации. Но мы как журналисты все же должны управлять этими информационными волнами.
6. Аккуратно с юмором. Сатира — то, что нащупывает грани допустимого. Здесь важно быть аккуратным. Когда мы шутим про какие-то вещи, полезно будет поставить себя на место героя шутки.

Язык вражды в СМИ делится на три категории: жесткий, средний и мягкий.

Мягкий язык вражды — это что-то не очень серьезное и оскорбительное, то, что легко исправляется просвещением, грамотной разъяснительной работой, чем занимаются на школах толерантности. Например, сюда относятся этнонимы в заголовке.

Средний язык вражды — создание негативного образа, оправдание насилия, исторических преступлений против социальных групп, утверждения о криминальности каких-то социальных групп и их плохом влиянии.

Жесткий язык вражды — это открытые призывы к насилию и дискриминации.

Например, в газете «Вечерний Могилев» вышла статья, как легально избить гея. История такая: якобы в редакцию пишет читательница, что шла по улице, увидела двух целующихся парней и захотела этому помешать в рамках закона. Спрашивает, мол, что делать в такой ситуации? Журналист в публикации отвечает — вы можете пожаловаться на них, что они хулиганят и нарушают общественный порядок, а можете спровоцировать, они начнут на вас нападать и вы дадите им сдачи — закон будет на вашей стороне.

В вопросе регулирования языка вражды в белорусских СМИ лучше конечно не привлекать на помощь государство и решать вопросы на уровне сообщества. Есть комиссия по этике БАЖ, пусть она разбирается внутри журналистского сообщества.

Как писать корректно: топ‑5 правил

1. Без необходимости не подчеркивать этничность и религиозную принадлежность человека, равно как и другие характеристики.

Иногда бывает действительно важно написать об этнониме в новости, когда какие-то вещи могут быть связаны с культурными особенностями. Если это просто криминальная хроника, не нужно выносить этноним в заголовки, а оставить в тексте материала.

Например, новость: на майские праздники в Минск приезжает много россиян, которые паркуются на тротуарах. По-хорошему нужно исследовать проблему, а действительно ли так много россиян паркуются в неположенном месте? Конечно, без громкого заголовка на новость будут кликать меньше, но нужно выбирать — мы делаем качественную журналистику или желтый сайт.

1. Избегать любых аллюзий к цвету кожи. Сложно представить ситуацию, когда это может быть уместно.
2. У преступника нет национальности и вероисповедания: убивают убийцы, воруют воры, витрины бьют хулиганы.

Важно помнить о том, что нет логической связи между преступлением и этнонимом. Например, белорусы воруют картошку, украинцы незаконно через границу возят сало, россияне паркуются на тротуарах. Витрины бьют хулиганы, а не россияне. Все ли люди, исповедующие ислам, террористы? Нужно писать аккуратно. Иногда в материале про преступление указывать вероисповедание человека — лишнее.

1. Не стоит связывать вероисповедание с этничностью и гражданством по умолчанию: это очень упрощенная картина мира.
2. Следить за иллюстрациями: визуальный язык вражды также конструирует реальность.

Самые частые ошибки в медиа Беларуси

• Этнонимы в заголовках криминальной хроники — самая распространенная ошибка в белорусских СМИ

Например, «В Щучинском районе задержаны 15 вьетнамцев и переправлявшие их через границу россияне».

• Обобщенные образы групп

Чаще про мужчин и женщин: «любая женщина любит почувствовать себя маленькой девочкой рядом с мужчиной». Но может быть и про национальности: «Белорусы — пассивные и терпимые».

• Сниженная и некорректная лексика

«Лицо кавказской национальности» вместо, например, ингуш или дагестанец.

Практикум

В отношении социальных групп лучше называть их так, как они сами себя называют. Цыгане в своем кругу часто называют себя именно цыганами, поэтому это слово корректно. Вместо унизительных кличек вроде «хохол», «бульбаш», «москаль» следует использовать самоназвания — украинец, белорус, русский.

Тут, конечно, стоит вспомнить о слове «жид». В белорусском и польском языках это слово звучит нормально, в русском же имеет негативную коннотацию и режет слух. Евреи друг друга могут называть жидами и травить анекдоты об этом. Если же мы будем так говорить, это уже будет язык вражды. Евреям можно шутить про Холокост, потому что это их боль и внутреннее дело. У нас же нет на это морального права.

Слово «нелегал» также можно рассматривать как проявление языка вражды. Человек сам по себе не может быть нелегальным, это миграция может быть нелегальной, то есть процесс нарушения миграционного законодательства. Потому это некорректная лексика в отношении человека. Не нужно называть человека нелегальным потому, что он что-то нарушил.

То, что можно говорить в повседневной жизни, не всегда корректно в медиа. Например, в разговорной речи слово «инвалид» допустимо, в медиа по нормам лучше использовать «люди с инвалидностью». У журналиста больше аудитория и влияние, поэтому нужно быть аккуратнее, чем в повседневности.

К слову, лет 10 назад все белорусские СМИ писали «инвалиды», и сами инвалиды были не против, когда их так называли. Но сами журналисты внутри своего профессионального сообщества приняли решение использовать сочетание «люди с инвалидностью», таким образом сформировали общественное мнение.

«Я не говорю о том, что нужно вообще стирать различия между людьми и игнорировать их. Важно грамотно их транслировать и стараться, чтобы это разделение «мы и они» не вызывало враждебности. Действительно есть какая-то часть цыган, которая, допустим, торгует наркотиками. Но когда мы выносим этноним в заголовок, одну часть этноса выпячиваем, другую оставляем в тени, а там могут быть прекрасные люди. Когда мы в СМИ транслируем какой-то стереотип, мы выбрасываем часть реальности, игнорируем и теряем ее. Задача качественной журналистики — показывать полный спектр реальности. Стереотипы существуют сами по себе, а опровержение их – это то, над чем нужно работать», — сказал Роман Стефаненко.

СМИ часто используют язык вражды, чтобы увеличить читаемость и кликабельность материалов. Но пирожок должен быть не только горячим, но и вкусным, качественным. Мы сами формируем потребности наших читателей и наше общество.

В Гродно действует новая медиаплощадка Hrod­na­Me­di­a­Room, созданная по инициативе ОО «Белорусская ассоциация журналистов» в партнерстве с Центром городской жизни и редакцией местного портала Hrodna.life. Эта площадка позиционирует себя как место встреч гродненцев с известными журналистами, блогерами, людьми, которые влияют на белорусское информационное пространство, то, что мы читаем, знаем и обсуждаем.

Нина Полуцкая: У белорусского радио остался советский душок — много слов, а суть отсутствует

«Выигрывают смелые»: Юлия Слуцкая в Hrod­na­Me­di­a­Room — о том, как выжить в мире новых медиа

Александр Федута: Мы можем дожить до того момента, когда говорить будет некому, потому что у всех будут заткнуты рты