В Беларуси выходят провокационные мемуары бизнесмена Петра Марцева

25 мая на Ulej стартовала краудфандинговая кампания книги «Осторожно, Марцев!».

Читать полностью:  http://news.tut.by/society/497679.html

Каково это — провести детство в доме по соседству с партийными лидерами Машеровым и Сургановым, стать дворовым хулиганом, начать бизнес в 90‑е, заработать немыслимые деньги на полукриминальных схемах и вложиться в независимый издательский дом? Каково это — иметь пять жен, газеты БДГ и «Имя», влиять на процессы, а потом в нулевые — потерять все?

Эпоха бизнесменов, рожденных 90-ми, уходит, потому что сегодня в бизнесе важны постоянство и усидчивость. А тогда — риск и отвага выводили на сцену вот таких харизматов, как Петр Марцев, которые нравились женщинам и жили по принципу «кто не рискует, тот не пьет шампанское».

«В 2009 году я начала два-три раза в неделю приходить в небольшой офис „БДГ“ на улице Чкалова, где Петр рассказывал мне о своей жизни, — вспоминает Саша Романова. — Он был фантастический рассказчик: говорил как по писаному, целыми главами. Когда Петр внезапно умер от острого лейкоза в 2014 году, я поняла, что у меня осталась огромная неоконченная работа — мемуары, представляющие собой̆ прямую речь, сотни страниц уникального, живого, захватывающего материала».

Формат книги — кирпичик, который легко помещается в карман. Обложка — яркая и заметная, чтобы парень в метро на соседнем сидении сказал: «А, ты тоже „Марцева“ читаешь». Да, вы прочтете его одним махом, за сутки, потому что оторваться будет невозможно. Многие из известных в Минске людей узнают в книге себя.

Сделать предзаказ книги вместе с фирменной закладкой можно за 250 тысяч рублей. Все люди, оформившие предзаказ, получат готовую книгу до конца 2016 года.

Фрагменты из книги «Осторожно, Марцев!»

О городе Минске и его памятниках

Это было в конце 60‑х. Люк танка возле Дома офицеров изначально не был заварен. Военная машина была абсолютно доступна для игр, внутри висели какие-то обрывки проводов, торчала ржавая ручка, очень интересная: круглая, как на жерновах. Мы с Димой̆ и Андреем залезли в этот танк и стали крутить ручку, пока башня с дулом не развернулась в сторону Центрального комитета коммунистической̆ партии. На следующий день по близлежащим школам (а это школы No2 и No4) пошли милиционеры — видимо, какой̆-то «цэковский» начальник выглянул в окно и заметил направленное на него дуло. По этому поводу было организовано целое расследование, и меня кто-то заложил…

О советской журналистике

Савелий Павлов меня никогда не любил. Он не хотел, чтобы его дочь связывалась со мной̆, и запрещал нам встречаться. В моем детстве у нас были перепалки из серии: «Чего ты к моей̆ дочке цепляешься?» — «Я не цепляюсь, она сама хочет». После моей заметки про Куропаты Павлов вызвал меня в ЦК и сразу начал орать:

— Щенок, твою мать, пишешь всякое говно! Обложил весь ЦК компартии Беларуси, обосрал республику! — кричал он по-свойски, потому что знал меня с детства.

А я запарился, забыл, что нахожусь в ЦК, и стал отвечать, как шпана во дворе:

— Ну, а какого хрена вы народ разогнали? Газом полили! Я что, болван, чтобы меня дубинками мутузить?

Рядом стоял пожилой̆ мужчина референт. Не знаю, сколько он в ЦК работал, наверное, еще Сталина помнил. Но такого текста в этих стенах он уж точно никогда в жизни не слышал. Чтобы какой̆-то журналист мог так ответить самому Павлову? Но я забыл, что мы в кабинете, а он партийный босс, поэтому отвечал так, будто он меня в подъезде встретил. Последовала пауза. Потом Павлов сказал:

— Вон! Чтобы я тебя больше не видел, — а когда я подошел к дверям, добавил: — И в журналистике тебе больше делать нечего.

О хулиганах Минска

Я абсолютно точно должен был сесть в тюрьму в 1977 году, когда состоялась та знаменитая драка на «Динамо». Мы дрались в скверике над стадионом. Он тогда был пустым и неухоженным, даже скамеек не было — отличное место, где можно было без проблем начать драку. Билось полсотни человек, причем по-жесткому. Я уже видел перед собой̆ кастеты и велосипедные цепи, а потому взял коньки за лезвия и просто дрался коньками, сидя на ком-то и лупя по сторонам в беспамятстве. Тут меня сзади потянули. Я подумал, что это соратник товарища, на котором я сижу, и отмахнулся коньком назад — рассек лицо милиционеру. В пылу драки мы даже не заметили, что в сквер приехал наряд. Мое действие означало одно — нападение на лицо, находившееся при исполнении служебных обязанностей̆…

О личной жизни

Ее брат приехал к нам домой̆ на Комсомольское озеро и с порога стрельнул в меня из охотничьего ружья. Представьте: звонок в дверь, я открываю, он толкает меня так, что я по коридору отлетаю на кухню — и стреляет. Разнес дверной̆ косяк, и только после этого немного протрезвел, сел на пол и заплакал. Дело было днем, мамы дома не было. Только Оля стояла офигевшая, потому что все произошло мгновенно. Я отчетливо помню, как он сидел и плакал с ружьем в обнимку, а все вокруг было в дыму. Но это была удача! За выстрел и покушение на убийство полагается уголовная статья, он должен был сесть в тюрьму. Когда Оля это сообразила, она начала умолять:

— Петь, ты только ничего не делай. Не ходи в милицию, потому что его посадят!

Брат тоже сидел грустный, такой здоровый лось с двумя извилинами в голове. А я уже психологически оклемался:

— Оля, ну ты понимаешь, что после такой истории мы с тобой жить вместе не сможем?

— Да, понимаю.

— Тогда договоримся так: мы разводимся, ты уезжаешь, а я не подаю заявление в милицию.

О криминальных 90‑х

Стрелки тех времен, как правило, проходили в чистом поле на шоссе возле леса. Все было как в кино: съезжались машины, из них выскакивали бандиты с автоматами. На ту стрелку приехали воры в законе, курирующие Тольятти, заместитель начальника таможенной службы, работник Комитета госбезопасности области и начальник отдела департамента внешних связей Минской Епархии — такой отец Федор в рясе. Это был паноптикум. Я впервые увидел, как проходит сценарий бандитских стрелок: сначала на обсуждение предлагается общая ситуация. Потом вперед вышел Комиссар:

— Почему ты приехал один?

Я говорю:

— Уполномоченный, потому и приехал.

— Ты храбрый парень. Без охраны?

Я говорю:

— Да.

На самом деле я не знал, что нужно с охраной, да и никакой охраны у меня на тот момент не было.

Но в этой банде нашлось несколько человек, которые сказали: 

— Мы его знаем. Он по малолетке рулил на Абиссинии.

Комиссар спрашивает: 

— Сейчас чем рулишь?

— Ну, автомобилями.
Читать полностью:  http://news.tut.by/society/497679.html