Два основных принципа маркирования аудиовизуального контента со сценами насилия и последствий трагедий

Одна из первостепенных задач журналиста — достоверно и полно описывать происходящее, хотя порой оно бывает ужасающим и трагическим. Что делать, если по долгу службы пришлось описывать случай суицида, последствия теракта или смерть человека?

Аудиовизуальные средства передачи информации имеют более непосредственное и сильное воздействие на реципиента, нежели текстовые форматы. Поэтому в случае трагедии их использование должно быть строго оправдано.

В первую очередь, никогда не стоит забывать об ответственности журналиста перед родственниками и близкими погибшего. Согласно Рекомендациям по защите частной жизни в СМИ, специальные меры предосторожности должны быть приняты, чтобы защитить людей, находящихся в горе, трауре, шоке из-за происшествия с ними, с их близкими или родственниками.

Оправданием для публикации того или иного видео/фото может служить «общественный интерес». Важно отделять его при этом от общественного любопытства. Медиаэтический стандарт — 2015 Коллегии по жалобам на прессу учитывает подход британского Кодекса практики 2004 года и признает, что «общественный интерес» распространяется на обнаружение и раскрытие преступлений и серьезных проступков, защиту общественного здоровья и безопасности, а также на предотвращение заблуждений, возникающих у общественности в результате заявлений или действий отдельных лиц или организаций. В качестве наглядного примера можно рассмотреть публикацию телеканал РЕН-ТВ «Заигрывания со смертью: видео последних минут жизни основателя Soho Rooms, упавшего с 19-го этажа в Москве», размещенную на их официальном сайте 29 января. На первый взгляд кажется, что сопровождающее текст видео (при этом акцент делается именно на визуальной части материала) не имеет «общественного интереса» ни в узком его понимании, ни в широком. Цель публикации скорее можно определить как «общественное любопытство» с оттенком сенсационности и юмора в заголовке, что в данном случае недопустимо.

Для ограничения некоторых групп граждан от нежелательного воздействия на психику существует несколько примеров маркеров. Первой в списке подобных ограничителей стоит возрастная классификация информационной продукции, которая была введена после вступления в силу Федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Ценз говорит о возрасте, с которого рекомендуется просматривать/прослушивать те или иные аудиовизуальные материалы, в зависимости от их содержания. Например, в случае с публикацией РЕН-ТВ, это мог бы быть ценз минимум 16+, так как видео содержит изображение несчастного случая с натуралистичным показом последствий.

В английском языке существует понятие «graph­ic image», которое дословно означает «живописное изображение» — то есть драматичное, яркое, и используется оно именно в отношении аудиовизуального контента в СМИ. В зарубежной практике существует ряд рекомендаций по использованию и маркировке подобных материалов.

Например, международная организация Radio Tele­vi­sion Dig­i­tal News Assosi­a­tion (RTNA) составила собственное руководство по этому вопросу. И в первую очередь, оно заставляет журналиста задуматься: какова цель публикации? Оправдана ли она значительным общественным интересом или имеет социальную значимость? На эту тему есть рассказ директора фотоотдела британского издания «Guardian» о том, как отбираются фотографии и графические материалы для публикаций. Важно заметить, что перед самой статьей имеется предупреждение, что в тексте содержатся изображения, которые некоторые читатели могут счесть неприятными/пугающими (пер.: Warn­ing: this arti­cle includes graph­ic images some read­ers may find dis­turb­ing). Подобные надписи перед графическим и аудиовизуальным материалом – второй из принятых способов маркировки. Также можно прочитать статью на английском языке «Как новостные организации должны обрабатывать визуальные изображения драматического характера в эру социальных медиа?» на сайте Colum­bia Jour­nal­ism Review.

Возвращаясь к примерам, стоит вспомнить недавнее трагическое событие – теракт в отношении российского посла Андрея Карлова и его освещение средствами массовой информации. Роль «общественного интереса» в наглядном изображении последних минут жизни всегда достаточно спорная. Иногда в случаях, когда дело касается государственных служащих и высокопоставленных лиц, размещение деталей может быть оправдано именно «общественным интересом», однако при положительном решении о публикации или трансляции подобных случаев, аудиовизуальные элементы стоит строго маркировать. Так, например, предупреждает читателя онлайн издание Buz­zFeed:

(Пер.: «Осторожно, изображение носит драматический характер.
Кликните, чтобы открыть»)

А так, размещая видео на популярной платформе YouTube, и предупреждает, и одновременно выставляет возрастной ценз правозащитная организация Комитет по предотвращению пыток.

Euronews показали видео с убийством посла, однако, оно было обрезано – без изображения момента выстрела и предсмертных гримас.

В день трагедии многие СМИ как в России, так и за рубежом либо избегали наглядного изображения убийства, либо обрезали чрезмерно эмоциональную часть, либо маркировали свои материалы текстовым предупреждением о наличии сцен насилия и выставляли возрастной ценз. Это правильная и жизненно важная практика, которой стоит пользоваться всем российским медиа при освещении трагических ситуаций.