Фейки, тролли и пропаганда: имеет ли Беларусь шансы выстоять в информационной войне?

Разберемся в понятиях

Информационная война — это не то, что мы привыкли называть на бытовом уровне. Если государства спорят между собой, используя при этом пропаганду, выпускают друг против друга едкие программы или карикатуры, это еще не информационная война.

Термин «информационная война» появился в начале 1990‑х с расширением информационных технологий. Считается, что он заимствован из лексикона американских военных «infor­ma­tion and psy­cho­log­i­cal war­fare». В России применяют также термин «консциентальная война» (от лат. Con­sci­en­tia — «сознание»)

Информационная война — это коммуникативная технология воздействия на массовое сознание аудитории страны-противника для изменения ее картины мира, для того чтобы посеять панические настроения, добиться, чтобы люди не подчинялись руководству этой страны, парализовать определенную структуру, которая принимает решения.

«Если мы посмотрим на события в Украине и как общество к ним готовили, то найдем приметы информационной войны. Там ставились вопросы, которые расшатывают сознание. Например, из неочевидного — в медиапространстве начали появляться многочисленные публикации про Тараса Шевченко с акцентом на то, что он не был той личностью, которая описана в истории, им нельзя гордиться. И многие исторические личности, на которых опирается национально-ориентированная часть общества, стали героями таких публикаций, фильмов и даже анекдотов», — говорит Павлюк Быковский.

На Западе и на постсоветском пространстве есть разное понимание информационной безопасности. В различных белорусских законах и документах существует термин «информационная безопасность». На западе такого термина нет, там используется термин «кибербезопасность» (или «сетевая безопасность»), то есть там защищают от взломов каналы коммуникации, компьютерные сети, какая бы информация по ним ни распространялась, за исключением той, что выходит за рамки правового поля и уголовно наказуема. У нас законодательно описан и присутствует в документах военной доктрины подход, что нужно защищать не только каналы, но и содержимое этих каналов, то есть то, что там находится. То есть помимо защиты компьютерных сетей они могут предотвращать распространение нежелательной для них информации, которая может представлять угрозу для их политической, экономической и социальной стабильности.

«Эти два подхода очень отличаются. И когда наши и зарубежные специалисты встречаются, довольно часто не находят общего языка. Содержимое канала коммуникации может быть плюралистичным, даже с вражеской лексикой, отличаться от линии государства, но должно быть в правовом поле страны. Но это решает суд, а не чиновники», — отметил эксперт.

Приведем пример: недавно Минюст России признал девять СМИ иностранными агентами. Это ограничительный подход. На западе действуют по-другому. В США, например, от иностранных агентов требуется всего лишь давать информацию про бухгалтерию – каким образом происходит финансирование, и обязательно обозначать на телеканале, что это иностранный агент, подобно возрастной маркировке — чтобы люди могли ориентироваться. То есть пусть у людей будет доступ к любой информации, пусть даже она будет вражеской, но она должна быть маркирована, чтобы люди понимали, что это не просто СМИ, а позиция государства. В России подход другой — есть враг, с которым нужно бороться, нужно ограничить возможности его влияния.

Каким образом можно ограничить влияние российских пропагандистских каналов в Беларуси?

Есть теория, согласно которой один поток каналов коммуникации невозможно перекрыть другими контрканалами. Свет маяка невозможно перекрыть светом другого маяка, от этого будет только больше света. То есть пропаганду не победить конрпропагандой. Единственное, что может сработать, это создание широкой сети локальных ресурсов, которые формируют альтернативную повестку дня.

«Блокировать российское телевидение бесполезно, все равно люди найдут способ его посмотреть. Концепция что-то запретить срабатывает исключительно для тех, кто не пользуется интернетом. И есть люди, которые привыкли пользоваться интернетом, они могут найти то, что им будет интересно. А запрет только подогревает интерес», — уверен Павлюк Быковский.

Позиция ОБСЕ и других международных организаций заключается в том, что блокировать информацию не нужно, даже если она вам не нравится, даже если это реакция на пропаганду, потому что это приводит к политически мотивированным действиям.

Можно ли такой периферийный, не центричный, рассеянный по большому полю дискурс организовать в Беларуси, чтобы снизить влияние пропагандистских российских ресурсов? Тут есть проблема.

Как устроена белорусская медиасистема

В Беларуси до сих пор самым влиятельным является телевидение. Интернет-ресурсы быстро к нему приближаются. У нас существует монопольная система руководится из одного центра. На всех государственных каналах и полугосударственном ОНТ руководитель назначается указом президента.

У нас есть гибридные каналы, которые многие воспринимают как российские. Кроме пользователей спутниковых антенн и тех, кто на «кабеле» специально подписывается на российский вариант каналов, большинство белорусов получает гибридные каналы, на которых основной контент делается в России, но при этом у белорусского государства есть рубильник, и оно может «вырубить» любой контент, который не нравится белорусскому руководству.

В НТВ-Беларусь шефом является Белтелерадиокомпания, у РТР-Беларусь — СТВ. На канале РТР-Беларусь есть программа «Картина мира» с Юрием Козиятко, она оформлена такими же цветами, как канал РТР. Многие из зрителей канала не подозревают, что смотрят передачу из Минска. Там не врут, в титрах написано, что эту программу на самом деле выпускает СТВ, но мало кто из зрителей к тем титрам присматривается.

«Это способ подмены смыслов. Белорусские журналисты, опираясь на авторитет российского канала для белорусской аудитории, подсовывают зрителям будто бы российский канал. Но в прайм-тайм, когда основная часть аудитории находится у телевизора, выходят не белорусские программы, а все-таки российские. А перекрыть российские телеканалы, в том числе гибридные, белорусские власти не осмелятся», — говорит эксперт.

Бывший замглавы Администрации президента Игорь Бузовский однажды признался, что 65 % контента белорусских медиа произведено в России, и в первую очередь речь идет о телевидении — о Белтелерадиокомпании, у которой большой объем российского контента.

«Белорусам иногда проще заказать украинские шоу оптом через Россию, чем напрямик в Украине, потому из Украины мы можем получить «Шоу экстрасенсов», что-то развлекательное, а из России — аналитические шоу», — отметил Павлюк Быковский.

Шли долгие разговоры, что в Беларуси появится украинский или совместный с Украиной канал. Однако возникла двухуровневая проблема. Белорусская сторона хотела бы получать развлекательный контент. Украинская сторона может предложить исключительно информационные передачи, потому что их государственное или общественное телевидение создает в первую очередь информационный контент. А это значит, что белорусам будут показывать, что можно спорить в Верховной Раде, могут существовать разные позиции и так далее. То есть не совсем то, что хотели бы показывать власти Беларуси. Развлекательный контент в Украине делается частными коммерческими каналами, которыми государство не руководит. С другой стороны, украинцы хотели бы, чтобы в Беларуси появился голос Украины. В такой ситуации они договорится никак не могут. В результате «Шоу экстрасенсов» мы покупаем у Украины через Москву.

Что касается устройства белорусской медиасистемы, ситуация довольно сложная. Зарегистрированные негосударственные медиа, которые могут писать на общественно-политические темы, есть в Минске, Брестской области и точечно в других регионах. В Витебской и Гомельской областях нет ни одного зарегистрированного независимого издания.

Если наложить сюда карту онлайн-медиа, все становится не таким фатальным и страшным. Вместе с тем если взять социологию, те регионы, где есть независимые медиа, немного по-другому оценивают реальность, там и немного другой рейтинг белорусского президента, другая оценка того или иного события.

Считается, что в интернете есть преимущество независимой мысли. Однако это не так. Лидирующую позицию в Беларуси занимает TUT.BY, там действительно можно многое увидеть, представлены разные стороны, но вместе с тем нельзя сказать, что он неподконтролен государству. Все остальные ресурсы сильно уступают.

Почему белорусским медиа сложно развиваться и конкурировать

Рекламных денег на нос одного представителя аудитории приходится примерно 7,3 доллара в год. Эта маленькая сумма показывает, что очень сложно построить устойчивый медиабизнес, который давал бы возможность ему самостоятельно развиваться и расширяться таким образом, чтобы создавать конкуренцию другим ресурсам. Первые позиции в Беларуси занимает TUT.BY и российские социальные сети. Самостоятельно эта ситуация разрешится не может. Сами медиа без помощи общества или других партнеров не смогут выстоять в потенциальном информационном противостоянии с той же Россией.

Фейки и новая медиареальность

Фейки — не придумка нашего времени, они существовали и раньше. Например, протоколы сионских мудрецов — часть антисемитской теории заговора, когда утверждалось, что они являются доказательством существования «всемирного еврейского заговора». Однако на самом деле «протоколы» представляют собой компиляцию из разных литературных текстов, большая часть которых — просто выдумка.

С 2016 года число использований слова «фейк» возросло на 365 %. Оно часто фигурирует в заголовках, поэтому будто бы не требует разъяснений. Одним из главных популяризаторов понятия стал Дональд Трамп, который чаще всего использовал его в своем Twit­ter и публичных выступлениях, и является одним из самых известных создателей фейков.

Выражение «фейковые новости» стало фразой 2017 года и попало в словарь, оно обозначает недействительную информацию, которая распространяется под видом новостных сообщений.

Фейк может быть частью пропаганды, но не обязательно. Тут есть важный момент. Мы, люди, которые работают с информацией, оказались не готовы к тому, что нам подсовывают под видом новости что-то другое.

Общество также оказалось не готовым к тому, что врать могут первые лица государства. Раньше это было не принято (например, ложь Владимира Путина об отсутствии российских военных в Крыму, которую он через какое-то время сам же опроверг).

Раньше медиа были заточены на информирование, сегодня – на привлечение трафика и зарабатывания денег, поэтому не чураются фейков и провокаций. Например, публикация статьи на KYKY.ORG Аси Поплавской «Вильня умерла». В том, что это была провокация, призналась позже Саша Романова. Но хайп в интернете и трафик на сайт был получен.

Еще одна новая для нас реальность — люди получают информацию и не могут сказать, откуда они ее получили. Раньше было 1–2 телеканала, люди читали 1–2 газеты, поэтому если появлялась какая-то новость, они могли сказать, откуда они ее узнали. То, что мы получали по официальным каналам, мы могли идентифицировать. Сейчас это не так.  Исследователи констатируют: люди читают заголовки и небольшие комментарии к новостям в социальных сетях и даже не вспоминают, в какой группе они это прочитали, откуда они взяли эту информацию. Потерян навык искать первоисточник. Многие воспринимают информацию в соцсетях не задумываясь, сказали там правду или нет — потому что она кажется правдивой, тем более если выкладывают еще фото и видео. И это достаточно серьезная проблема. Этот новый метод медиапотребления эксплуатируют государства, которые хотят манипулировать общественным мнением.

Технологии сегодня позволяют таргетировать аудиторию, и каждому человеку исходя из его интересов и убеждений дается та информация, которая ему будет интересна, или которая может повлиять конкретно на него. Этот принцип использовался во время президентских выборов в США. Социальные сети показали огромное влияние на аудиторию и заменили собой официальные СМИ, которые раньше выступали как посредник между политиком и обществом. Система знает о нас много информации — например, мы может дать платное объявление для кого-то персонально, допустим, мужчине 1961 года рождения, живущему в Минске, имеющему семью и дочку-подростка, который часто путешествует, не курит и так далее. Мы можем дать сообщение конкретному человеку, который находится в 80 метрах от места, где мы находимся. То есть мы попали в мир, где сообщение может быть адресным. И это впервые было использовано во время президентских выборов в США в политически целях.

«Избирательный штаб Трампа был первым, кто использовал этот метод в отношении тех, кто сомневался, колебался в выборе. Там реклама была не только для тех, кто мог проголосовать за Трампа, но и для того, чтобы раскачать лодку. Например, для тех кто выступает против распространения оружия вкидывали одно, для тех, кто выступал за гендерное равенство, гей-браки, вкидывали другое. Оказалось, что они вкидывали достаточно много того, что должно было бы распалить враждебность в обществе. Нельзя сказать точно, насколько это все повлияло на результат, сейчас это исследуется, но сам факт, что такое было сделано впервые, показывает, что однажды придуманное оружие будет использоваться и дальше», — отмечает Павлюк Быковский.

Как распознать, что вами манипулируют?

Для этого нужно иметь представление о том, какие существуют средства. Самые распространенные из них:

Выдумки, «передержки»— это приписывание явлению несвойственных качеств и сознательное искажение оценки. Например, когда пишут про белорусскую оппозицию, то воспринимают ее как единое явление. Хотя есть левые, правые, либералы, консерваторы и так далее.

Апелляция к «личности» — событие подменяется лицом и, в результате, отношением к нему, а не к событию. Вместо того, чтобы рассуждать об аргументах, говорится о том, человек достойный или нет.

Апелляция к «публике»: автор уклоняется от обоснования утверждений путем «ухаживаний» с читателем.

Навешивание ярлыков — в бытовом разговоре это используется не задумываясь. В медиа это или непрофессиональный подход редакции, или пропаганда и манипуляция.

Подытожим

У нас есть много терминов, которые мы используем, когда говорим про разные информационные воздействия. Идет против нас информационная война или нет? С точки зрения военных специалистов, в Беларуси еще нет информационной войны.

Когда мы говорим про фейковые новости, это одна из проблем, с которой мы не умеем как потребители информации бороться, потому что мы не привыкли к тому, что новость может быть фальшивой. Мы привыкли, что неправдивым может быть высказывание, мнение, что могут замалчиваться факты. Но мы не привыкли, что факты будут выдумывать целиком. 

Мы как потребители информации научились читать информацию в соцсетях и мессенджерах, не обращая внимания на то, откуда она поступает, на источник информации. Это большой вызов для традиционной журналистики и общества, потому что читатель, журналист могут быть объектом манипуляции. Эти манипуляции могут осуществляться монополиями каналов коммуникации. Face­book, Google уже в значительной ступени становятся монополистами на распространение информации. В планетарном масштабе, не говоря уже о Беларуси, люди не знают, как с этим быть.

Проблема маяка: мы не можем перекрыть пропаганду, производя контрпропаганду. Ответ может быть таким: создавать много локальных ресурсов, где будет вестись местный диалог и где будут видеть того, кто это написал, люди будут иметь друг с другом непосредственные связи. Условно говоря, мне стыдно лгать, когда мои соседи знают, что я лгу.

Может сработать и то, если мы научимся перепроверять факты. Для этого нужно учиться медиаграмотности и «информационной гигиене»: обращать внимание, откуда берется информация, знать, какие приемы манипуляции существуют. В западных странах медиаграмотность начали преподавать в школах.

Что ждет СМИ в будущем?

Павлюк Быковский дал свой прогноз о возможном будущем СМИ.

Изменения в традиционной журналистике мы уже наблюдаем, и этот тренд будет продолжаться.

Лет через пять установится система, в которой будет небольшая часть СМИ, которые будут работать качественно, профессионально, подавать отдельно факты и мнения, проверять факты, и это будут подписные издания — читатели будут платить за то, что их читают и получают качественный контент.

Нужно иметь в виду, что не у каждого возникает потребность получать информацию в полном объеме, многие удовлетворяются тем, что читают только заголовки. Часть медиа может стать общественными СМИ, как например ВВС. Также будет много доступной бесплатной информации, где будут рекламы, фейки и развлечения. Возникнет определенное разделение на элитарные и неэлитарные СМИ.

В Гродно действует новая медиаплощадка Hrod­na­Me­di­a­Room, созданная по инициативе ОО «Белорусская ассоциация журналистов» в партнерстве с Центром городской жизни и редакцией местного портала Hrodna.life. Эта площадка позиционирует себя как место встреч гродненцев с известными журналистами, блогерами, людьми, которые влияют на белорусское информационное пространство, то, что мы читаем, знаем и обсуждаем.