Видеть кадр – это ремесло

Катерина Гордеева, фотокорреспондент TUT.BY

Привезли не только историю, но еще блох и застрявшие в одежде колосья…

Хутор находится в двух километрах от Белорусской атомной электростанции, пройти к нему можно только через пшеничное поле. В доме нет электричества, водопровода, полы земляные. Хозяева, семейная пара Владимир и Юзефа, живут словно в капсуле, ничего не требуя, ничего не желая. Раз в неделю Владимир приходит к автолавке за хлебом. Юзефа, еще до инсульта, иногда выбиралась в костел. Местные соцслужбы предлагали установить в доме генератор, но Владимир наотрез отказался.

— Этот фоторепортаж — история про два мира, где ХХІ и ХІХ век уживаются вместе, — рассказывает Катерина. — Из окна их дома хорошо видна атомная станция, словно инопланетная установка. Нам очень повезло, что люди безо всякого смущения пустили в свой дом.

Во время разговора Владимир сел на скамейку, за ним — стол с домотканой скатертью, таких уже не встретишь. Я навела камеру и до последнего боялась, что Владимир меня остановит. Но у нас произошел какой-то мгновенный контакт. Владимир посмотрел прямо в объектив. Мне показалось, что он вполне доволен своей жизнью.

Для меня хороший кадр — многоплановый, он должен вызывать эмоциональный отклик, в нем должна быть видна мысль автора. В этом репортаже все удалось соединить. Очень люблю темные неосвещенные помещения, темные тональности, темный ключ в фотографии мне подходит.

В фоторепортаже важно, чтобы была видна история: хороший мастер может уложить ее в четыре кадра, нужно к этому стремиться. В любой истории я уделяю внимание планам: общий, средний, крупный с акцентом на детали. Так, чтобы было понятно без текста. В тоже время мне кажется, нельзя быть на 100% объективным. Любой фоторепортаж несет видение проблемы автором.

Приехали делать репортаж про цыганку, которой 119 лет, а по паспорту оказалось 98…

Это цыганское поселение находится в деревне Ходоровцы, недалеко от Лиды, — говорит Катерина. — Здесь была очень эмоциональная встреча. Не сказать, что мистическая, но, возможно, магия и психология в тот момент сошлись вместе. Мы не предупреждали, что приедем. Старая цыганка оделась, как обычно, со всеми кольцами, серьгами, бусами – она так живет. Технически делать портреты было несложно. Это тот вариант, когда перед тобой яркая личность, когда внешность героя говорит сама за себя и не нужно прибегать к ухищрениям. Камера иногда даже мешала. Я не так много сделала кадров, просто захотелось там жить, погрузиться в их реальность.

Занавеску сразу заметила. В этом доме все было в теплых тонах, а она выбивалась из общей картины – холодная голубая тональность. Визуально сложила картину. Рассматривая выборку, поняла, что кадр – случайная удача, которую удалось ухватить. Больше всего люблю такие кадры.

Для фотографа очень важно быть образованным в художественном плане. Есть такое понятие, как интертекстуальность, связь, взаимопроникновение текстов, стилей, в фотографии она выражается в визуальных образах. В определенный момент все всплывает, как вспышка, получается удачный снимок. Благодаря этому приему в таборе мне стало легко, я смогла без стеснения фотографировать детей. Было очень жарко, дети во дворе ходили без нижнего белья.

Видеть кадр – это ремесло, фотограф постоянно находится в состоянии полунажатого затвора камеры. Но в силу образованности, насмотренности, визуальных образов, мировой живописи в определенный момент возникает ассоциация: по цветовой тональности, по композиции. И тогда вот оно – сошлось!

Фотографы любят сюжеты о бездомных, потому что у них обнаженные сердца

— Темы бездомных очень благодарные, так как ты почти всегда уверен, что будут колоритные кадры, интересная фактура, интерьеры, — продолжает Катерина Гордеева. — К брату Луиджи мы отправились еще до скандала (основателя приюта для бездомных избили в милиции якобы за кражу. – Примеч. ред.). По заданию редакции, просто посмотреть как дела.

Всегда, когда в приюте новые гости, следом едет кто-то из сельсовета или участковый милиционер с проверкой. Луиджи постоянно ругают, что он снова не сообщил о новом постояльце или посетителях. У него это не вызывает удивления, но для нас была удача, когда неожиданно появилась комиссия из Щучинского райисполкома. История с кражей тянется из прошлого Луиджи: сидел, значит, способен на еще одно преступление.

Именно «на зоне» он пришел к Богу. Теперь его путеводной звездой, примером и духовным авторитетом стала мать Тереза. Портреты монахини повсюду: в доме, где живет Луиджи, в доме, где живут бездомные, в ванной, где он их отмывает, в столовой, в каплице, где проходят службы.

Я за это ухватилась и поняла, что изображения Матери Терезы помогут выстроить историю человека. В своем служении Луиджи показался мне очень искренним… Ежедневно он трудится до седьмого пота, чтобы отмыть, накормить и вылечить этих выброшенных на улицу людей. Мне хотелось, чтобы человек, который посмотрит фоторепортаж, это тоже понимал.

Стараюсь во время съемки не вмешиваться впроцесс, наблюдаю исключительно со стороны. У меня было достаточно времени, чтобы попробовать разные ракурсы, но показалось более интересным, когда фокус идет на ступни брата Луиджи. Кадр сделан в молитвенной комнате. Обязательная молитва – единственное условие, с которым он принимает бездомных.

Александр Саенко, фотограф, фрилансер

Мы похожи на универсальных солдат, должны все уметь и при этом рискуем потерять оригинальность

 — Этот снимок оказался в новостной подборке Reuters «24 часа» и разошелся по всему миру, попал на первые полосы и развороты газет. А сделан был во время формального пресс-тура, — вспоминает Александр. — Я тогда работал в газете «Вечерний Гродно», журналиста с фотокором пригласили в пресс-тур по погранзаставам. Все думали, что нам покажут границу с собаками, контрольную полосу, а нас привезли на заставу, где сплошной официоз.

Фотографы были разочарованы. Вовремя обеда я вышел на улицу, увидел, что ребята занимаются физподготовкой, спросил: «Можно ли снимать?» Мне разрешили. Положил камеру с широкоугольным объективом на землю, акцент сместился на берцы. Тогда я еще был стрингером в Reuters, предложил им этот снимок, он оказался в новостной подборке «24 часа» и разошелся по всему миру. Под фото стояло мое имя. После этого в редакции начался большой скандал – пограничники приходили выяснять отношения. Оказалось, солдат ни в коем случае нельзя фотографировать, кроме как по стойке смирно. Я получил выговор, но дальше дело не пошло.

Часто в хорошем кадре все решает точка съемки. Люди привыкли смотреть с высоты своего роста, привыкают к тому, что видят. Но изменение точки (сверху или снизу) сразу привлекает внимание. Для Reuters не нужны банальные фото, которые присылают тысячами. Но мое предположение меня не подвело. Этот снимок выстрелил.

Мир меняется очень быстро, любой может нажать на кнопку и получить хороший кадр. Сегодня журналисты научились снимать с места события, монтировать короткие видеоролики. Нужно и нам научиться. Без этого не будешь востребован. Фотограф превращается в универсального солдата. Но здесь есть и обратная сторона: если ты распыляешься, то делаешь работу посредственно. Нужно постоянно поднимать профессиональный уровень, изучать новое, а не гордиться тем, что ты классный фотограф.

— Все знали день, когда Змитра Дашкевича должны выпустить на волю, но не знали точного времени, — говорит Александр Саенко. — Чтобы не допустить скопления журналистов возле тюрьмы, могли и в полночь освободить. Поэтому было организовано дежурство. Я жил тогда недалеко и договорился со знакомой, чтобы она мне позвонила. Звонок раздался в 6 утра. Через 7 минут я был у ворот, а Змитер уже давал интервью. Я работал на несколько изданий, нужно было сделать разнообразные снимки.

Все снимали лицо Дашкевича, которое было исхудавшим, усталым. Но тут увидел, как супруга Наста держит мужа за руку. Казалось, робко, но так, что никогда больше не отпустит. Я сделал акцент на руки и тюремную шапку. Здесь сплелась семейная история и тюремная. Но видно, что проявилась женская энергетика, способная перетягивать в новую жизнь. Фотожурналистика на 80% состоит из удачи и на 20% из твоего умения реагировать на ситуацию.

Традиционно перед Пасхой в Гродно проходит крестный ход, 12 земных остановок Христа по пути на Голгофу.

Наталья Дорош, титулованный фотограф, журналист

Я не фотохудожник, а фотограф. Снимаю живое

— Мой муж, священник, построил на пожертвования прихожан окрестных деревень в селе Сеньковщина храм Серафима Саровского, — рассказывает Наталья. — Очень быстро строил. Храм сделан из толстых бревен, внутри отделан вагонкой. После праздника Крещения Господня приходской священник посещает дома паствы, освящает их святой крещенской водой. Несколько недель ходит, заглядывает в каждую хату. И я к нему прилепилась, как матушка, с фотоаппаратом.

На меня сельчане не обращали внимания, не стеснялись. Как на войне получилось: ни один кадр нельзя было повторить. Снимала все — святую воду, как молятся, кухоньку, котиков, откровения. Все портреты без постановки, селяне часто смотрели прямо в объектив. Сейчас многих из этих людей уже нет в живых, а их хаты снесли бульдозерами. В итоге получился репортаж из умирающей деревни. Я сделала всю серию черно-белой, что было не в формате конкурса пресс-фото, но жюри понравилось, в итоге – второе место.

Заходим в хату, мебели практически нет. В комнате только кровать и табуретка. Сидит улыбчивая старушка, обои поклеены с плющом, и она как в джунглях. В фотографии важно поймать эмоцию и, как в кино, должнопроисходить какое-то действие.

День независимости Беларуси, так его отпраздновали в деревне Гарны Гродненского района. Мы с мужем проезжали мимо, вижу – редчайший кадр. Остановились, я навела объектив, и поехали дальше. Во что значит «подстрелить» интересный сюжет.  

Серия — «Полешуки», ретро снимки, конца 1970‑х – начала1980‑х из деревни Букча на Полесье. Серия титулованная, выставки прошли в историческом музее в Минске, в Москве, весной в Израиле собираются показывать.

Деревня старинная, заложена еще в XV веке. Родина моего мужа. Я там появилась как праздная женщина, приезжала за ягодами, отдыхать. Женщины приводили детей присматривать, а я устраивала фотосессии. Мальчишки обриты наголо, так тогда спасались от вшей, родители ведь целый день на работе.