Наши в Барвихе

…В Москву на пресс-конференцию к президенту России довелось ехать из Минска на гродненском поезде в плацкартном вагоне. И не то чтобы совсем уж не было денег на билет в купе — просто интересно всегда: что за люди едут в демократической «плацкарте», где тесно и неуютно?

А вагон был набит, что называется, битком. Двое соседей на верхней и нижней боковых полках — мужики лет по пятьдесят каждый, — как оказалось, ехали работать на стройки подмосковья. На вопрос о заработках ответили: нам хватает!

Молоденькая девушка на нижней полке оказалась домработницей в богатом московском доме и возвращалась после выходных от матери из Гродно. Пожилая женщина, учительница из Лиды, ехала к сыну, который окончил московский вуз, женился там и теперь торгует компьютерами. Все хорошо, только вот беда: невестка, коренная москвичка, семь лет не могла забеременеть. Теперь, наконец, это маленькое чудо произошло! Вот уже полсрока прошло, и свекровь со сватьей — московской чиновницей — решили объединить усилия и снять с молодой жены нагрузку: лидчанка переезжает к ним и берет на себя все заботы по дому…

Молодой москвич, возвращавшийся из командировки, громко хулит хваленую белорусскую водку… Его наставляют: не надо было пить гродненскую, а пить надо было брестскую…

Плацкартный вагон из Беларуси несся по рельсам, его белорусско-российское население пило чай, читало книжки, потихоньку засыпало. Утром Москва, а там целый день на ногах…

Москва

Белорусский вокзал встретил моросящим дождиком и настырными предложениями таксистов:
— Дешево довезу!

Находились те, кто верил и соглашался ехать с ними, наивно полагая, что понятия «дешево» в Москве и Минске сопоставимы. Таксисты с хищными выражениями лиц уводили свои жертвы, которым предстояло в самое ближайшее время утратить веру в человечество и незапланированное количество денег. Все как обычно. Москва…

Участникам пресс-конференции с Дмитрием Медведевым нужно было в 14.15 быть на Васильевском спуске, который на Красной площади за храмом Василия Блаженного. Площадь оказалась перекрыта милицией, пройти через нее могли только люди с какими-то удостоверениями, завидя которые милиционеры вежливо козыряли. Пришлось обходить по улице Никольской. Зато на Васильевском спуске уже стояло 2 микроавтобуса, и женщина из пресс-службы президента России старательно отмечала прибывающих по списку.

Попутно выяснилось, что меня в список внесли почему-то дважды. Я попытался потребовать за это право на два дополнительных вопроса или, хотя бы, два дополнительных бутерброда: все мы с утра не успели нигде «перехватить». Женщина туманно ответила «посмотрим» и пригласила занимать места в автобусах.

Мы и заняли: представители двух белорусских телеканалов, газет «Советская Белоруссия», «Звязда», «Рэспубліка», «Народная воля», «Наша Ніва» — словом, люди из «государственных» и «негосударственных» СМИ, всего 14 человек. Автобусы тронулись.

О движении по московским проспектам говорить не будем: стиль вождения и правила движения там иные, чем где бы то ни было. Что-то похожее я видел, пожалуй, только во Вьетнаме два десятка лет назад. Но всё же мы наконец благополучно вырвались на широко известное Рублевское шоссе и через минут сорок, свернув направо, остановились у металлических ворот.

Барвиха

Загородная резиденция «Барвиха» — это комплекс симпатичных кирпичных зданий в лесу за высоким забором. Люди в штатском проверили наши паспорта, впустили в одно из зданий, провели через металлодетектор.

Внутри царили деревянные панели, потолки над головой были очень высокие, и вообще чувствовался какой-то иной, какой-то кощунственно несоветский стиль. Зато там уже можно было снять куртки и пальто, заняться кофе, живописно сгруппированным на большом столе бутербродами с красной рыбой и ещё чем-то. Они оказались вкусными, но больше двух все равно никому осилить не удалось.

С сожалением поглядывая на постепенно пустеющий стол и снующих вокруг красавцев-официантов в смокингах, мы расселись вокруг и стали перечитывать вопросы к Дмитрию Медведеву, чтобы, не дай Бог, в решающий момент не напутать чего-нибудь.

В это же время президентская гримерша предложила свои услуги тем, кто нуждался в улучшении прически и вообще… Мы с Иосифом Середичем, редактором «Народнай волі», нерешительно тронулись было в её направлении, но потом, под ехидными взглядами коллег, решили не создавать прецедента для последующих анекдотов. И правильно сделали, потому что именно в этот момент всех позвали в помещение, куда вот-вот должен был прийти президент России.

Президент России

Рискуя навлечь на себя гнев сторонников прозападной ориентации и тех, кому с каждым днем все больше жжет сердца память о российских генерал-губернаторах и генералиссимусе Александре Васильевиче Суворове, вынужден все же признать: по общему нашему мнению, Дмитрий Анатольевич Медведев оказался на диво приятным человеком.

Небольшого роста, но с хорошим, выразительным лицом, он сразу завладел общим вниманием. И не только (даже не столько!) потому, что был здесь главным действующим лицом по протоколу. Просто он говорил убедительно, отвечал на вопросы точно и по существу. Он продемонстрировал хорошее чувство юмора, был эмоционален в рамках высокого интеллекта, ни при каких обстоятельствах не позволяя себе грубоватых и часто оскорбительных высказываний, которые так любят иные его коллеги.

Помнится мне, в 1994–1995 году в адрес белорусского президента, за неимением других, говорилось много комплиментов в том смысле, что он такой «простяк». Понятно, это был комплимент не только в адрес Лукашенко, но и в свой собственный адрес: «простяк» означало, что он ничем не лучше любого из нас — это «греет» обывателя. Но Дмитрий Медведев под категорию «простяков» никак не подходит: его преимущества перед аудиторией всегда вполне очевидны.

Потом некоторые коллеги в своих публикациях упрекали Медведева в том, что якобы не было сказано ничего нового, что его не так интересно слушать, как иных государственных лидеров. Но пост руководителя такой державы — не агентство новостей и не арена цирка. Хорошо, когда его публичные выступления взвешенны и основательны.

Зато он повторил то, что, по его мнению, является важным. Обратил внимание на то, что, по его мнению, было не замечено общественным мнением, но что следовало бы заметить. В том числе на то, что отныне официальная Россия в контактах с Беларусью не намерена обходиться исключительно общением с властью — она будет работать и с общественностью! Не зря Медведев заявил, что такие встречи, как эта, должны стать регулярными. Это вообще очень важно! И именно это вызвало такую нервную реакцию Минска.

Мне пришлось сидеть напротив Медведева и хорошо было видно иронию на его лице, когда сотрудник Белорусского телевидения в своем вопросе, по сути, обвинил Россию во вмешательстве во внутренние дела другого государства (…не так давно в Госдуме были своего рода какие-то смотрины, приезжали наши оппозиционные деятели, встречались с российскими политиками. Как Вы относитесь к подобного рода, ну, можно сказать, и вмешательству во внутренние дела суверенного государства?). Медведев ответил:

— Общение между политиками — нормальное дело. Когда к нам приезжают иностранные лидеры, они встречаются с нашей оппозицией. Нравится нам это, или нет (мне, может, что-то и не нравится), но они регулярно вызывают к себе представителей российской оппозиции для того, чтобы получить более полноценную картину устройства общественной жизни в нашем государстве. И я считаю, это совершенно нормально, даже если во время этой встречи говорят нелицеприятные слова о власти или обо мне лично. Думаю, что подобных правил следует придерживаться любой стране. Это ни в коей мере не может характеризоваться как вмешательство во внутренние дела, потому что вмешательство во внутренние дела — это желание поставить политический процесс под контроль другого государства. У нас никогда такого и в мыслях не было, да это и невозможно.

…Вопросов оказалось немало: каждый из 14 присутствующих успел задать, как минимум, по два. И Медведев отвечал: о Союзном государстве, о друзьях России, об экономических проблемах, о кризисе, о международных организациях, о нормах поведения в политике, о необходимости выполнять обязательства…

По меньшей мере дважды четко звучало осуждение политических манер Александра Лукашенко. Были и такие ответы, которые мне лично не понравились. Например, когда Иосиф Середич сказал о том, что Россия копирует методы белорусского президента в части подавления свободы слова. Дмитрий Медведев, по-моему, не нашел убедительного ответа и вынужден был распространяться о том, что все равно люди из российской оппозиции находят возможность высказать свое мнение.

Не очень убедителен он был, отвечая на мой вопрос о судьбах Союзного государства, которое, по данным социологов, все больше теряет авторитет. Основной посыл: лучше такое, чем никакого. И вообще — в основе много денег, которые мы вложили в это государство с момента его создания…

…Встреча продолжалась полтора часа. Потом все сфотографировались на память, Дмитрий Медведев пожал руки мужчинам, посожалел о том, что не может поцеловать всех женщин, и уехал.

Тех из нас, кто уже передал информацию в свои редакции и возвращался в Минск в этот же вечер, на тех же автобусах отвезли на Белорусский вокзал. Усталость, напряжение дня сказывались, и никто даже ни разу не произнес навязшую на зубах шутку о пожатой президентом России правой руке, которую теперь долго нельзя будет мыть. Усталые, довольные, но омерзительно трезвые, мы ехали домой.

…А уже назавтра на встрече с руководителями информагентств стран СНГ Александр Лукашенко заявил, что на встречу к Дмитрию Медведеву «…пригласили журналистов, которые на дух не переносят русского человека, хоть бы с нами посоветовались».

Понятно, что проблема тут исключительно в том, что «…с нами не посоветовались». Просто на всякий случай хочу сказать: я лично родился под Шарковщиной в большой деревне Германовичи. Затем, в том числе, много лет работал в московской газете, имею множество российских друзей. Кроме прочего, жена русская из поселка Лог под Волгоградом. Там теперь живут её родственники, с которыми мы поддерживаем самые теплые, самые дружеские отношения.

У многих коллег ситуация примерно такая же. О ком говорил Александр Лукашенко, для меня непонятно.