Оранжевый уровень опасности

Телевизионному «Клубу редакторов» я обычно предпочитаю занятие более полезное. Во-первых, давно убедилась, что «клубные» редакторы – не мои, во всех отношениях 🙂  Во-вторых, какой смысл раздражаться от реплик типа «нашему государству так называемой независимой прессой объявлена информационная война», когда за репликами – ни доводов, ни анализа, ни даже последующих хлестких оборотов речи? Что-то вылетело, куда-то улетело, никто за «слово – не воробей» не поймает, да и ловить не предусмотрено.

Особый вопрос – к чему и кому вообще эта передача.

Обыватель ждет фильмец; яйцеголовый интеллектуал, если вдруг щелкнет «на телек» сдуру, морщится, как будто ему вручают пейджер; чиновник разве что вглядывается, как записали его государственные речи, удивляясь про себя: какого хрена государственные речи положено вплетать в поспешливое словоблудие?

В минувшее воскресенье я «Клуб редакторов» стерегла. Главреды ряда негосударственных газет письменно воззвали их туда призвать (с моей «колокольни» – дурная инициатива, в пословицах даже определено, кто кому не товарищ и стоит ли садиться на одном поле); главреды из телевизора решили вызвать к себе одного, да не самого «зубастого»; а тот – в командировке; а в определенных изданиях пишут – сдрейфил… В общем, буза намечалась, показательный «отлуп».

К  изумлению моему, в «Клубе редакторов» отлупа почти не случилось. Достаточно пристойно – Павел Якубович попытался было примиренчество нарушить – сошлись на том, что заседание не последнее, и во имя спокойствия Родины стоит поискать, как умерить воинствующую лексику.

Программа катилась бы дальше без моего внимания и присутствия на телеканале, но что-то замешкалась я – бывает ведь, что случайности являются неспроста.

Моя случайная задержка в «Клубе редакторов» вдруг дернула откровением. Геннадий Давыдько как-то внешне совсем некстати спросил у московского гостя, редактора «Союзного вече»: «А не боится ли Россия потерять Беларусь?»

Как током проняло: набрякшее, набухшее, воспалившееся где-то в ноосфере постсоветских отношений двух официально наисоюзнических стран прорывается вопросом там, где и думать о несоюзничестве запрещено!

Лет семь-восемь назад подобным откровением озадачил меня философ Валентин Акудович. Для «Утра на ВВС» я делала информационно-аналитический «пакет» – на языке радийщиков «пакет» такого рода сродни статье-исследованию, разве что со специфической, звуковой формой подачи. Мы с Константином Эггертом – известным журналистом, признанным мастером политического расследования и тогда моим непосредственным руководителем в Московском Бюро ВВС – взялись разобраться, к чему это и почему белорусские ученые озадачились созданием «генного портрета» белоруса.

Сюжет получился и для меня неожиданным: в разговорах с разными людьми, деревенскими и городскими, молодыми и старыми, учеными и не очень, вдруг обнаружилось, что «старшего брата» чаще, чем защитником, воспринимают буяном; чаще, чем родственником – наглым кукушонком. А еще не терпят «растопыренных пальцев», нетерпимости в попытках диалога, демонстрации «преимуществ» над «сирыми да убогими».

И ведь, как говорится, ничего особо не предвещало. Да, были уже чеченские войны, была Грузия – но от обыкновенного белоруса так далеко!

Философ Валентин Акудович, которого вымучила тогда говорить по-русски (чтобы в короткий хронометраж радиосюжета «вместилось» как можно больше и точнее, без перевода для русскоязычной публики) вдруг заявил: «Самое катастрофичное для России будет, когда она потеряет Беларусь. Эта потеря – на уровне ментальной катастрофы для российского человека, это неприемлемо и больно. Но это произойдет».

Услышал ли кто тогда?

Пророчество Акудовича сейчас – в пока еще подковерной, но уже явной борьбе с «русским миром»; борьбе, в которую волей-неволей вовлечены и «ярые белорусские националисты», и, как видим, официальные приверженцы «союзного» с Россией государства.

Могло ли быть иначе? Наверное, могло. Или не могло  – разные факторы в разное время диктовали белорусам то сопротивление, то послушание, то победу в соревновании за настоящего советского человека, то попытку объяснить, что мы – не хуже…

Не о том сейчас речь.

Нынче как-то яростно обозначилось: мы и они.

В нашем «мы» при этом – несметное количество по рождению и паспорту русских, работающих «на Россию», за Россию страдающих, но – наших.

 Я не о тех, кто равно ценит Пушкина, Купалу, Булгакова, Короткевича… Я не о тех, кто, рукоплеща Киркорову, любит Солодуху. Дома, на диване, конечно, может быть драма или трагедия в выборе, идентификации, ссоре с соседом…

В медийном пространстве уже не драма – медиафрения. Диагноз точно поставлен Игорем Яковенко, экс-секретарем Союза журналистов России и нынешним преподавателем МГИМО, прочитавшим лекцию для белорусских журналистов.

Медиафрения – по Яковенко, новая «болезнь» и новая угроза миру, возникшая в России, – вторгается на нашу «суверенно-братскую» территорию.

На днях медиафрения напала на Sputnik.by – белорусское бюро российского медийного холдинга, возглавляемого Дмитрием Киселевым, тем самым, что обещал США засыпать радиоактивным пеплом.

Я очень сочувствую Sputnik.by – порталу с раскраской в оранжевый «уровень опасности».

Переживите мое «предательское» сочувствие – расскажу, почему…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ