Встреча с прокуратором»

Узнал от своих родственников: меня ищет прокуратура. Обычно это я ищу кого-то из «прокурорских», чтобы они прокомментировали какое-то событие, а тут они — меня. С чего бы это?

При первой возможности заглядываю в интернет — так, все понятно, началась «охота на ведьм», точнее — на журналистов. Прокуратура фактически предупреждает: журналисты не должны высказывать своего мнения, выдвигать версии, публиковать комментарии в том виде, который не нравится властям. И запретная тема обозначена: теракт в Минске.

Но ведь у журналистов — особая миссия, особая роль в обществе. Они должны писать ОБО ВСЕМ, что волнует общество и не является государственной тайной. Не важно, где они находятся — на войне, на митинге, на месте катастрофы. Не важно, кто перед ними — руководитель государства, генеральный прокурор или чиновник ЖЭСа. Профессиональная роль должна быть исполнена, информация о том, кто, что, где, когда, как, почему — должна быть доставлена читателю, обществу. И обвинять журналистов в том, что они исполняют свои обязанности во время трагических событий, высказывают мнения, комментируют увиденное или услышанное — нелепо и глупо. Это примерно то же самое, что обвинять хирурга в том, что он своим скальпелем причиняет страдание пострадавшему во время боя солдату.

Встретившись в итоге с прокурором, из разговора с ним я понял, что ему поступила команда: одернуть и предупредить. Причина: кому-точто-то не понравилось в моих комментариях в личном блоге. Прокурор даже показал какую-то «грамоту», переданную мне от лица недовольной власти, названную им — «официальное предупреждение». Папирус этот я подписать отказался. А «посланнику фараона» — по аналогии — припомнил нашу семейную историю.

Уж так получается — извините люди добрые, — что в последний раз столь «серьезное» столкновение с властью у нашей семьи было зимой 1943 года. Причем, с властью — немецкой, на оккупированной территории. Тогда моя 12-летняя мама и ее родственники чудом избежали судьбы хатынских жителей.

Страшная параллель, скажете вы. Может быть, может быть. Но на то мы и журналисты-то есть писатели на скорую руку — чтобы проводить такие параллели. Другие не решатся. Или недостаточно развитое ассоциативное мышление не позволит.

В общем, встретились мы с прокурором, поговорили, и разошлись, недовольные друг другом. Между тем, если говорить о юриспруденции, что в данном случае вполне уместно, то получается, что, преследуя журналистов, прокуратура нарушает белорусское законодательство. Хотя, вроде бы, должна стоять на его страже. В частности, ее действия являются грубым нарушением статьи 33‑й Конституции Республики Беларусь, а также могут быть квалифицированы по статье 198 Уголовного кодекса «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста».