Автор расследования о чернобыльском молоке: Это и есть «общественно значимый интерес»

Расследование под названием «Тест выявил Чернобыльский осадок в белорусском молоке» вышло 25 апреля в рубрике «AP Exclu­sive». Такие сообщения обычно попадают в сводки новостей всех крупных информационных агентств мира. На мобильных устройствах оно было загружено в первый же день 43 тысячи раз и возглавило рейтинг «Мобильный Топ-10» на AP.

Многие белорусские сайты начали день 26 апреля с перепечатки этой информации.

Суть материала: Рядом с Полесским радиологическим заповедником журналисты нашли ферму, которая поставляет молоко на ОАО «Милкавита» в Хойниках, которое, в свою очередь, продает около 90% продукции в Москву. Между тем, в молоке, которое журналисты как частные лица позже сдали в Минский областной центр гигиены, эпидемиологии и общественного здоровья, было обнаружено превышение нормы стронция в 10 раз. У фермера же не оказалось совсем никаких устройств для контроля за радиацией в своих продуктах. Журналисты выяснили также, что в Беларуси вообще нет возможности исследовать продукты на содержание опасного радионуклида америция. Профессор Бандажевский, к которому авторы расследования обратились за комментарием, считает ситуацию катастрофической.

Реакция: Между тем, 26 апреля Минский центр гигиены, эпидемиологии и общественного здоровья, а также предприятие «Милкавита» опровергли информацию о загрязнении фермерского молока радиацией. Заместитель главного врача Центра Петр Амвросьев в беседе с БелаПАН заявил, что по цезию оно соответствует норме, а на стронций вообще не исследовалось из-за недостаточного количества материала. Он назвал публикацию «провокацией самой чистой воды». А начальник Полесского производственного участка ОАО «Милкавита» Альберт Дравило в интервью «Радио Свобода» охарактеризовал сообщение «Аsso­ci­at­ed Press» как «полную чушь».

Развитие: Вечером 26 апреля Юрий Карманов предоставил «Нашай Ніве» справку, которую получил в Минском центре гигиены и эпидемиологии по результатам анализа молока. О содержании стронция-90 должна свидетельствовать вторая снизу строка:

Пока неизвестно, какое продолжение получит эта история. Между тем, как раз 26 апреля пресс-служба ОО «БАЖ» расспросила Юрия Карманова о том, как готовился этот материал.

По словам журналиста, путешествие в Полесский радиологический заповедник состоялось в первой половине апреля и заняло три дня. В поездке участвовали сам Юрий и журналист «AP» Сергей Гриц, который снимал видео и фото, а также управлял машиной.

Ю.К.: Редакция «AP» поручила нам написать историю к 30-летию Чернобыля. Мы подготовили перед этим ряд статей с украинской стороны, теперь пришла очередь подготовить с белорусской. Мы довольно долго ждали разрешения на въезд в зону, нам дали сопровождающего. Въезд в этот заповедник – это шлагбаумы, пункт досмотра, все выглядит очень строго…

Но у границы заповедника мы увидели стадо коров и решили им поинтересоваться. Выяснилось, что стадо принадлежит фермеру, который радиации не боится и гордится тем, что сдает до 2 тонн молока на местный молокозавод.

Мы действовали по классической журналистской схеме inves­ti­ga­tion (расследование). Поехали, увидели, взяли на пробу, отнесли на анализ, сходили на предприятие, которое производит продукцию… Действовали очень открыто. Наша расследование – это фактически зеркало того, что происходит сейчас в Чернобыльской зоне.

БАЖ: Это же не закрытый путь, многие могли им пойти. Почему эту ферму не «раскопали» журналисты белорусских СМИ?

Ю.К.: Я первый раз в своей жизни попал в белорусскую Чернобыльскую зону, не был там никогда раньше. И я не знаю, почему не раскопали. Может, кто-то не сообразил. Конечно, проще писать о слезах ликвидаторов, о заброшенных деревнях, о городе-призраке, чем о том, что актуально сегодня…

Во-первых, журналисты привыкли работать «к датам», шаблонно. Вот есть дата –и мы должны её как-то «отработать». Во-вторых, в Беларуси вообще проблема с журналистскими расследованиями. Мы знаем только о громких расследованиях, которые делают негосударственные СМИ – «Наша Ніва», TUT.by, «Народная воля»… Но мы практически не слышим о расследованиях государственных СМИ. Это громадная проблема белорусской журналистики.

Причем это же проблема еды, она касается каждого. Гражданин не может купить себе в магазине «кусочек безопасности». Этим должно заниматься государство. А журналисты должны задавать интересующие каждого вопросы. Это и называется – «общественно значимый интерес». Как раз главная функция прессы – обслуживать этот общественный интерес, говорить о таких вещах, добиваться изменения ситуации.
 

БАЖ:  Приходится ли говорить о возможной смене политики по «чернобыльскому вопросу» в Беларуси?

Ю.К.: Мы, конечно, надеемся и на изменение ситуации. Но мы должны хотя бы ставить вопросы, когда слышим о «возвращении жизни в Чернобыльские регионы», об их активном заселении. Должны осознавать остроту проблемы здоровья людей – причем не только тех, что живут в загрязненной зоне.

Что касается журналистов «AP» – могу сказать, что жанр журналистского расследования в агентстве довольно востребован. В этом году команда «Asso­ci­at­ed Press» получила Пулитцеровскую премию в номинации «За служение обществу» – именно за расследование об использовании рабского труда в Юго-Восточной Азии для доставки рыбы и морепродуктов американским потребителям. И оно имело результат – несколько сотен рабов освободили.

Попадает ли на стол белорусов молоко с радиацией?