• Актуальное
  • Право и СМИ
  • Полезное
  • Направления и кампании
  • Обзоры и мониторинги
  • Полная версия сайта — по-белорусски Рекомендации по безопасности коллег

    «Усталость была такая, что поход в душ вызывал страдания». Как белорусские журналистки переживали депрессию в эмиграции

    В Литве по депрессии выдают больничные, а в больницах проводят арт-терапии и медитации. В Грузии антидепрессанты продают без рецепта. «Медиазона» расспросила двух белорусских журналисток о том, как они переживают депрессию в эмиграции.

    Фота: Kristi­na Trip­kovic / unsplash.com

    Больничный по депрессии

    Журналистка Анна уехала из Беларуси летом 2021 года — из-за угрозы быть задержанной. Тогда давление на независимые СМИ стало особенно сильным: задержания, обыски в редакциях, уголовные дела против журналистов за их работу.

    В эмиграции у беларуски обострилась тревожность, проявились депрессивные состояния. Симптомы тяжелой депрессии, которые мешают жить, беларуска заметила зимой 2022 года.

    — Что было для меня неожиданным — больничный по депрессии. В марте этого года у меня случился срыв и мой психиатр впервые тогда сказал, что неплохо было бы лечь в больницу. Я отказалась и мне выписали больничный по депрессии на две недели.

    После больничного и сессий с психологом Анне стало легче на два месяца. В июне беларуска легла в больницу.

    — Психиатр увидела мое состояние и сказала, что не может меня просто отпустить и должна рекомендовать лечь в больницу. Я сказала, что подожду до утра: если мое состояние не станет лучше, то поеду. Я проснулась, поняла, что лучше мне не стало и поехала в больницу.

    Таблетки, психолог, забота и атмосфера детского лагеря

    Анна попала в литовский антикризисный центр, специализирующийся на лечении депрессии и тревожных расстройств.

    — Мое представление о больнице разошлось с действительностью. Это была обычная больница с нормальным ремонтом: трехместная палата, общая комната, кухня с микроволновкой и холодильником — она же служила гостиной, где проходили групповые встречи с психологом, арт-терапия и медитации. По территории можно было гулять. Мы много времени проводили на улице: брали с собой пледы, расстилали их и много разговаривали.

    Фото: личный архив героини

    Лечение состояло из ежедневных встреч с психологом, групповой терапии, физкультуры, арт-терапии, медитаций и приема таблеток. Анна пропускала большую часть групповых занятий: она единственная в группе не говорила по-литовски, остальные не разговаривали по-английски.

    Беларуска выделила важность работы с психологом в больнице — когда можно говорить, не оглядываясь на время.

    — С психологом мы обсуждали курс лечения. Из-за большой дозы антидепрессантов у меня нарушился сон. Таблетки возбуждали нервную систему и нужно было успокаивающее лекарство. Пока мы его подбирали, я плохо спала. Каждое утро мы это обсуждали.

    Стационар оказался возможностью пожить без бытовых дел, расслабиться благодаря заботе.

    — Тебе не нужно думать о приготовлении еды, что нужно за кем-то ухаживать. Ты оказываешься в положении беззащитного ребенка, которого со всех сторон окутывают заботой. В больнице очень дружелюбный персонал, который разговаривает в ключе «зайчик, котик». Такое снятие ответственности — большой шаг к выздоровлению. За две недели вылечить депрессию нельзя, но купировать кризис — можно.

    Анна вспоминает, что много общалась с другими пациентами — у всех похожие истории и симптомы, это помогало. С некоторыми она переписывается до сих пор.

    — Смотрели телевизор, слушали музыку, собирали вместе пазлы. Очень полезная штука, напоминающая со стороны детский лагерь.

    Питание — «классическая больничная еда», отдельное меню для вегетарианцев. Лечение и пребывание в больнице оказалось бесплатным благодаря страховке от работодателя. Таблетки, выписанные врачом в больнице, в аптеке продали беларуске с большой скидкой.

    Фото: личный архив героини

    Спроба самазабойства ў 15 гадоў і эміграцыя

    Журналістка Аліна сутыкнулася з першымі праявамі дэпрэсіі яшчэ ў школе. Стала цяжка падымацца з ложку, пачаліся пропускі заняткаў. Трывога была такая, што хацелася схавацца і застацца ў ложку.

    — У 15 гадоў у мяне была спроба суіцыду. Калі я пабачыла, што маці сыходзіць у чарговы запой, я проста дастала з аптэчкі рандомныя таблеткі і наглыталася іх. Мне пашчасціла: таблеткі былі нямоцныя і са мной нічога не адбылося. Я проста была ў гістэрыцы. Пасля пра гэта распавяла сяброўцы, а маці, напэўна, і не заўважыла. Думаю, што ў такім стане ёй было б усё роўна. Яна часта мяне біла ў запоях і аднойчы ледзь не забіла: я проста своечасова паспела зачыніць дзверы.

    Самы моцны дэпрэсіўны эпізод у жыцці Аліны здарыўся ў эміграцыі. У 2021 годзе журналістка пакінула Беларусь і пераехала ў Грузію.

    — Эміграцыя мяне падкасіла яшчэ болей. Я страціла ўсё, дзеля чаго жыла: краіну, прафесію у тым сэнсе, якім я яе разумею: з магчымасцю працаваць без цэнзуры, сустракацца з людзьмі і адчуваць вайб рэпартажу. Мінулай вясной я адчула жорсткую трывогу, стомленасць была такая, што паход у душ выклікаў пакуты. Знік апетыт, я магла існаваць на каве і цыгарэтах. Была поўная абыякавасць, таму што страчаны сэнсы. Трэба будаваць новыя, а ты не ведаеш, з чаго іх будаваць.

    Антыдэпрэсанты без рэцэптаў і годы тэрапіі

    На трэцім курсе ўніверсітэта Аліне прапісалі антыдэпрэсанты. Спачатку беларуска пайшла да ўніверстэцкага псіхолага, а калі зразумела, што сама не спраўляецца — паехала ў дзяржаўную паліклініку.

    Там псіхатэрапеўт паспрабаваў запалохаць дзяўчыну стацыянарам: маўляў, з такімі сімптомамі трэба класціся ў шпіталь. Аліна адчувала сябе так дрэнна, што пагадзілася. У выніку ў шпіталь беларуску не паклалі, а выпісалі першыя ў жыцці антыдэпрэсанты.

    — Я іх папіла некалькі месяцаў, мне палепшала і на гэтай глебе я вырашыла, што спраўлюся сама. Я перастала піць таблеткі і на некалькі дзён быў суцэльны жах. Я адчувала трывогу, набліжаную да панікі, была нейкая безвыходнасць жорсткая. У 2017 годзе я вярнулася ў тэрапію і з таго часу п’ю таблеткі.

    Зараз Аліна ходзіць да псіхатэрапеўта з медычнай адукацыяй. Ён праводзіць ёй тэрапію і карэктуе антыдэпрэсанты. Гэтай восенню беларусцы змянілі курс таблетак: мінулыя перасталі дзейнічаць. У Грузіі на антыдэпрэсанты не патрэбны рэцэпт, але некаторых лекаў няма. Напрыклад, Аліна не можа купіць нейралептыкі, іх няма ў продажы.

    Акрамя эміграцыі, на стан Аліны вельмі паўплывалі пратэсты: беларуска правяла 15 сутак на Акрэсціна. Да гэтага журналістка перажыла смерць бабулі, дзядзькі і сябра.

    Зараз Аліна адчувае сябе куды лепш, чым вясной. Працягвае тэрапію, якая карэктуе яе стан і сутыкаецца з унутраным крытыкам.

    — Што датычыцца падтрымкі, то мне вельмі важна, калі людзі цябе не асуджаюць. Нават калі няма той падтрымкі, якая табе патрэбна ці якую ты чакаеш, галоўнае, каб цябе не асуджалі і не ацэньвалі.

    Самые важные новости и материалы в нашем Telegram-канале — подписывайтесь!
    @bajmedia
    Самое читаемое
    Каждый четверг мы рассылаем по электронной почте вакансии (гранты, вакансии, конкурсы, стипендии), анонсы мероприятий (лекции, дискуссии, презентации), а также самые важные новости и тенденции в мире медиа.
    Подписываясь на рассылку, вы соглашаетесь Политикой Конфиденциальности