Виталий Цыганков: «Самый счастливый момент задержания — когда нас отправили в камеру»

Рассказ Виталия Цыганкова о тех событиях можно услышать в подкасте или прочесть текстовую версию ниже.

Текстовая версия

В отличие от многих журналистов, моё задержание никак не было связано с журналистской деятельностью. Нас задержали 12 августа, это был последний день страшных репрессий, и под самую жёсткую машину пыток мы не попали. Но тогда мы этого ещё не знали.

«Пистолет гаишника был в 30 см от головы жены»

Мы с женой Ольгой ехали по проспекту Дзержинского на своей машине, когда услышали, как нам сигналит ГАИ. Мы расценили это как требование остановиться. Ольга была за рулём. Мы начали перестраиваться в правую полосу, но сразу сделать это нам не удалось. Наверное, это разозлило гаишника. Когда мы остановились, он выскочил из машины. Глаза совершенно дикие, красное лицо. Кричит: «Выйти из машины! Открыть багажник!».

Он не представился, не показал документы, не предложил нам показать документы.

Моя жена приоткрыла окно водительской двери и говорит: «Может, выходить не нужно? Давайте я покажу документы через окно».

Но гаишник продолжил кричать, засунул руку в приоткрытое окно, начал хватать Олю. Не знаю, что он хотел сделать: дотянуться до ключа и вытащить его? Открыть дверь машины изнутри? В итоге у Оли на руке остался синяк, есть медицинское освидетельствование. 

Через несколько секунд я увидел у гаишника пистолет. Он его держал, продолжая  кричать. «У него пистолет» – говорю я жене.

Оля обернулась, увидела оружие сантиметрах в 20–30 от своей головы. Инстинктивно, от страха, от шока, она нажала на газ. Никому и никогда раньше к голове пистолет не приставляли!

Через пару метров я кричу жене: «Нужно останавливаться, а то сейчас начнут по нам стрелять или сбивать. Останавливайся!».  А она мне кричит в ответ: «Я остановлюсь там, где есть люди!». Остановились мы на Мясникова, у Музыкального театра. 

«Я журналист! Я не сопротивляюсь!»

Нас тут же окружили три машины ГАИ. Я вышел из машины, громко заявляя: «Я журналист “Радио Свобода”! Я не сопротивляюсь!».

Это всё, что я успел сказать. Меня профессионально заломали, бросили на асфальт, сверху придавили коленом, надели наручники. 

Я всё время повторял: «Я не сопротивляюсь». Но меня всё равно били кулаком по голове, для удовольствия, наверное.

Потом начали вытаскивать всё из карманов: кошелёк, очки, телефон, документы. Продолжали бить по затылку, в висок, в глаз.

Всё это время я со страхом думал: а что же с Олей? Смог посмотреть и убедиться, что её не бьют, – жена стоит на ногах.

Прежде чем меня запихнули в машину и отвезли в РУВД, я успел увидеть, как из багажника повыбрасывали на тротуар все вещи. 

«Только что ты обычный гражданин, а через секунду ты никто»

Олю отвезли в то же РУВД, но на другой машине.  Мы с ней сидели перед турникетом, обсуждали события. К нам подошли и сказали, что пора оформляться. Спокойно, вежливо. 

Мы прошли через турникет, и тут всё резко изменилось. Только что ты был обычный гражданин, а через секунду ты никто, пыль на сапогах этих людей.

Уже 25 лет я оппозиционный журналист, но раньше никогда не получал «суток». Меня всегда спасало моё журналистское удостоверение.

Я услышал дикий крик: «Руки на стену! Ноги на ширине плеч!». Расставил ноги, меня начали бить по ногам. Наверное за то, что недостаточно широко расставил. 

Потом отвели в актовый зал и посадили на стулья. Сел, вдруг сзади услышал крик: «Почему голова вверх? Опустить!».

Я не знал, кому это кричат. И тут бац – удар по голове. Значит, это мне.

Опустил голову вниз, руки положил на переднее сиденье.  

Моя жена Оля была в этом же зале. Девушек было всего две. С ними обращались менее жестоко. 

Сидели долго. В зал доставляли новых задержанных. Я видел только ноги.  Синие штаны — это злобные милиционеры. Зелёные — солдатики внутренних войск, они были подобрее.

Самое главное было — не дать ужасу собой овладеть. Для этого я размышлял о том, что будет дальше, думал, что буду говорить в суде.

«Ещё раз вякнете — пустим газ»

Самый счастливый момент этих моих «суток» — когда нас отправили в камеру. Такой стакан метра полтора на три. В камере было классно. Не было угрозы, что тебе в любой момент может прилететь удар. Я свернулся в калачик, и даже смог поспать. После мы сидели, общались. Люди рассказывали свои истории. С нами был человек, который уже раньше сидел, он знал тюремную лексику. Успокаивал нас, говорил, что в тюрьме можно жить. Просил за нас: «Эй, начальник! Пусти в туалет».

Позже жена рассказывала, что слышала, как из соседней камеры кто-то тоже просился в туалет. А им ответили: «Ещё раз вякнете – пустим газ». Вот такие шуточки. А может, и не шуточки…

«Такое счастье — просто лечь на живот, мордой вниз»

Утром нас разбудили и на автобусе привезли на Окрестина. Выгрузили в какой-то двор и поставили в позу на колени — голова вниз, руки за спиной. Так стояли очень долго. За это время ко мне подходили и раз шесть-семь задавали одни и те же вопросы: фамилия, место работы. Потом уходили.

Чтобы скоротать время, я мысленно писал будущие статьи, анализировал ситуацию. Думал о том, что ещё вчера утром я выступал с аналитикой в шикарном отеле, ел в ресторане дорогое блюдо, а сейчас я лежу тут, на земле, и в любое время мне может прилететь удар без причины.  

Через какое-то время услышал голос: «Журналисты есть?». Я говорю: «Да, Цыганков». Мне в ответ: «”Радио Свобода”?».  И тогда я понял, что меня узнали: «Виталий, я из пресс-службы МВД, сейчас вас освободим».

После этого мне разрешили сесть. Было немножко стыдно оттого, что все мои лежат, а я сижу. 

Я сказал пресс-секретарю МВД, что где-то тут моя жена, её тоже нужно освободить. Пока её не освободят, я не выйду. Олю в итоге тоже освободили. Я совершенно случайно повернул голову и увидел, как её ведут по коридору. За мной приехали сын с тестем, коллеги. 

Прямо из машины я вышел в прямой эфир «Радио Свобода».

«Первое время боялся выйти даже в магазин»

Всю жизнь я считал, что моё психологическое состояние под контролем. Но когда человека кусает паук, он начинает бояться пауков. Даже в магазин в первые дни мы с женой ходили только по двое. Если видели машину ГАИ, нам становилось не по себе. Везде мерещились тихари. Но сейчас я всё преодолел. 

В юридическом смысле у нас с женой ничего не закончилось. Нам прислали решение о лишении её водительских прав на два года, штраф 400 рублей. Конечно, это всё мы будем обжаловать. 

Ведущая: Саша Слуцкая

Звукорежиссёр: Пётр Слуцкий

Редакторы: Алла Шарко, Наталья Гантиевская

Фотограф: Татьяна Ткачёва

Иван Муравьёв: «Человека заставляли подпрыгивать и кричать “я люблю ОМОН”»

Наталья Лубневская: «На рану решилась посмотреть только через неделю»

Егор Мартинович: «Давайте сделаем вид, что этой истории не было»

Иосиф Середич: «Сегодня нашу газету издаёт народ»