Язык вражды в контексте свободы слова. Как не получить советскую прессу эпохи «застоя»

В начале встречи руководитель ОО «Белорусская ассоциация журналистов» Андрей Бастунец отметил, что реалии нынешнего мира — миграционный кризис, гибридные войны, вооруженные конфликты — актуализировали тему использования языка вражды.

Однако, когда мы говорим о свободе слова, у нас есть серьезный фундамент для этого.  Решения Европейского суда по правам человека, замечания общего порядка Комитета ООН по правам человека, экспертные заключения. Когда же мы говорим о языке вражды, понятие расплывается. Используют термины «мягкий язык вражды», «жесткий язык вражды». А в белорусском законодательстве сам термин «вражда» фигурирует в составе уголовного преступления. Поэтому есть некоторые проблемы.

Координатор программы лоббирования и адвокатирования “Genderdoc‑m”  Анжелика Фролова (Молдова) в своем выступлении напомнила о том, что глобальные конфликты между людьми начинаются с вербальной артикуляции ненависти, как это было, например, в нацистской Германии.

Анжелика Фролова поделилась опытом Молдовы в сфере урегулирования конфликтов, вызванных громкими заявлениями известных людей.

В Молдове действуют Закон «О свободе выражения мнения», Закон «Oб обеспечении равенства». На эти законы опираются люди, когда защищают в суде свои права о защите чести и достоинства.

Например, был прецедент, когда суд обязал бизнесмена и политика Фёдора Гелича публично попросить прощения у ЛГБТ-граждан Республики Молдова за свои призывы к насилию, дискриминации и физическому уничтожению гомосексуалов, которые он сделал в эфире одного частного телеканала в январе 2012 года.  

Анжелика Фролова подчеркнула, что активисты стараются привлекать к ответственности за разжигание вражды и ненависти, прежде всего, публичных, известных людей, потому что именно они влияют на общественное мнение. Компенсация, которую обычное требуют в суде истцы, — один из способов повлиять на людей, чтобы они следили за своими высказываниями в дальнейшем.

«Когда нужно платить из своего кармана,  это останавливает  некоторых людей», — говорит Анжелика Фролова.

Кстати, активисты гражданского общества даже подавали в суд на президента за употребление мягкого языка вражды.

В Молдове СМИ ответственны за содержание комментариев, которые пользователи оставляют на сайтах. Один из молдавских порталов был признан виновным в распространении ненависти, потому что не модерировал комментарии.

Вместе с тем нет специального органа, который отслеживает исполнение этих обязательств. Регулируется через реакции гражданского общества. К слову, организация “Genderdoc‑m” проводит бесплатные тренинги, где рассказывают, что такое свобода слова и где может скрываться язык вражды. 

Кэти Моррис, руководитель Программы по Европе и Центральной Азии Article’19 рассказала о подходах в медийном регулировании.

Это может быть законодательное регулирование, совместное регулирование и саморегулирование.

Саморегулирование наиболее подходит для прессы, так как предусматривает минимальный ограничительный подход и связано с продвижением этических стандартов.

Медиа существуют, чтобы служить людям, которые их читают. И задачи медийного саморегулирования заключаются в том, чтобы поддерживать журналистскую этику и стандарты журналистской деятельности; возлагать ответственность за профессионализм на раздельных журналистов. Возлагать общественную ответственность на СМИ; обеспечивать защиту для членов журналистского профессионального сообщества; уменьшать вмешательства государства в работу СМИ.

Определяют 5 основных заданий для органа по саморегулированию:

• Адвокатирование свободы СМИ и свободы выражения мнения;
• Продвижение цехового кодекса этики в журналистском сообществе;
• Проведение кампаний за ответственное использование информации в обществе;
• Судебные тяжбы и медиация жалоб;
• Мониторинг и подготовка отчетов о медийным трендах.

Кэти Моррис отметила, что для Беларуси саморегулирование важно, потому что оно ограничивает возможности властей для цензуры и ограничений. Для белорусского сообщества это  наиболее приемлемо.

С другой стороны орган саморегулирования должен быть и органом защиты для работников медиа, особенно когда речь идет о попытках ограничить свободу высказывания.

«Эта система обычно начинается с разработки кодексов этики, создания советов по регулированию медиа, института омбудсмена. И это не карающий орган. Он защищает журналистов и продвигает стандарты журналистики. Если система саморегулирования существует, она является эффективным инструментом и дает некую защиту от судебных тяжб», — отметила представитель Article’19.

Что касается Беларуси, то попытки разработать некие нормы, определить что такое язык вражды, предпринимают представители правозащитного сообщества.

Так, инициатива «Журналисты за толерантность» делала мониторинг языка вражды в медиа. И его результатами сами представители медиа были не очень довольны. Поскольку нет единогласного мнения, что конкретно можно отнести к языку вражды (например, использование слова «цыгане»). И, заметим, в несвободных условиях работы медиа дополнительные ограничения вряд ли могут кого-то радовать.

Однако позитивен факт того, что в профессиональном сообществе подымаются дискуссии о том, что есть нормой и где границы дозволенности.

Руководитель инициативы «Журналисты за толерантность» Олег Рожков отметил, что во время исследования о языке вражды в белорусских медиа были зафиксированы случаи, когда комиссия по этике Белорусской ассоциации журналистов рассматривала материалы с элементами языка вражды.

Также Андрусь Кликунов, который много лет занимается вопросами фриланс-журналистики, и был одним из тех, кто начинал работу инициативы «Журналисты за толерантность», отметил, что в 2013 году группа в Face­book “Журналисты за толерантность” насчитывала 5 человек. Сейчас в ней около 800 человек.

“И там уже даже не требуется модерация. Журналисты сами обсуждают волнующие их вопросы”, — говорит Кликунов.

Председатель ОО “Белорусская ассоциация журналистов” Андрей Бастунец напомнил, что у организации есть декларация принципов профессиональной этики. Под этим документом, в котором говорится, что журналист обязан не допускать дискриминации, ставят свою подпись все члены БАЖ. Также есть Кодекс журналистской этики, который служит рекомендацией в работе журналистов. Действует и Комиссия по этике, в которую  всегда можно обратиться, чтобы получить экспертную оценку в случае возникновения спорной ситуации.

Однако наше общество, и журналистское сообщество в частности, расколото.

«Мы можем говорить о воздействии лишь на ту часть, которую объединяет БАЖ. Также напомню, что нынешние этические кодексы создавались в условиях традиционных медиа. Сложно сказать, как медиаландшафт будет выглядеть через несколько лет. Поэтому сложно говорить о его регулировании», — замечает Бастунец.

«Меня «напрягает» не только термин языка вражды. Но и то, что под это пытаются подвести и потом использовать в различных социологических замерах. Под определение языка вражды часто включают понятия, которые не имеют никакого отношения к этому, — подчеркивает Андрей Бастунец. — Иногда я слышу, как тренеры рассказывают журналистам, как нужно писать. И в итоге получается абсолютно выхолощенная заметка, написанная канцелярским языком. Нельзя размывать понятие «язык вражды» и включать в него все подряд. Нужно быть очень аккуратным и понимать, что есть множество жанров журналистики, которые требуют разных подходов. И, озвучивая свои рекомендации, стоит быть аккуратным. В противном случае можно получить медиа хуже, чем советская  пресса в эпоху «застоя».

Можно сказать, что участники встречи согласились с тем, что толерантность растет не из запретны рамок. И вопрос прежде всего не в лексике, а в дискурсе, который создается. Представитель правозащитной организации Human Con­stan­ta Анна Барановская отметила, что следует быть осторожным. Потому что можно дойти до криминализации языка вражды, и тем самым дать в руки властей инструмент для контроля и наказания.

Фото Татьяны Ткачевой